Закон отражения
Шрифт:
– Если будете слишком много болтать, повешу.
И, не дожидаясь ответа, шагнул в мягкий, приятный полумрак.
… Разумеется, ведьма и не думала ложиться спать. Она деловито увязывала в узел то немногое, что Геллер выдал ей в качестве личных вещей, не забыв прихватить пару простыней. Командор устало прислонился к обтесанному бревну, что служило одной из опор шатра.
– Ты куда-то собралась?
Миральда подняла глаза, и оказалось, что совсем недавно она плакала.
– Я… я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за
И она виновато кивнула на пухлый узел.
– Мне казалось, мы обо всем договорились. Твои собственные слова разве ничего не значат для тебя? Слова ведьмы, а?
Миральда поежилась, словно в шатре вдруг стало очень холодно и неуютно.
– Но, Геллер, я слышала все, о чем тебе говорил тот человек, Ларек.
– Тебя не касается то, о чем он говорил со мной. Разбирай свой узел, ты остаешься здесь. Только, пожалуй, надо тебе все-таки выделить палатку…
Ведьма встряхнула узел.
– Нет. Я все-таки исчезну, на твое же благо.
Геллер скрипнул зубами. Ну что за упрямая женщина? Как переубедить ее, по возможности не применяя силу?
И вдруг… Словно кто-то другой заговорил его губами, кто-то, уже не принадлежащий этому миру, но от этого не растеявший и толики своего могущества…
– Что ж, дело твое, Миральда. Иди, продолжай оплакивать своих убитых сестер, которые по-прежнему помнят тебя и навещают. Продолжай и дальше сходить с ума. Надеюсь, что ты еще будешь видеть хоть что-нибудь, кроме лиц тех, кого больше нет.
Она медленно выпрямилась. И без того бледные щеки, казалось, утратили последний намек на румянец. До Геллера донесся невнятный шепот:
– Почему… ты говоришь так? Это… не твои слова… ты же ничего, ничего не знаешь! – последние слова она уже выкрикнула.
Геллер ощутил, как что-то легко нажало на грудь, будто отталкиваясь, уплывая… То, что он только что сказал, показалось ему совершенным бредом. И еще большей несуразицей показалось то, как на это отреагировала ведьма.
Она стояла, обхватив себя руками за плечи, дико озираясь по сторонам, словно видела что-то, недоступное Геллеру.
– П-почему вы мучаете меня? Почему вы здесь?!! – вдруг тихо спросила она, – вас не должно здесь быть!!! Что?!! Что вы от меня хотите?
В шатре творилось неладное – это Геллер понял чуть запоздало. Теперь и он, очень явственно ощущал чужое присутствие. Непонятное – и недоброе.
– Миральда? Что с тобой?
Но она не слышала. Вытянув вперед руку, провела по воздуху перед собой, так, словно кого-то погладила по щеке.
– Глорис… Эсвендил. Почему вы снова здесь? Вы дразните меня – и не хотите позвать с собой. Почему?
Геллер встряхнул головой. Настала пора прекратить этот балаган – кто бы ни были его участники. Меч вынырнул из ножен легко, с легким шелестом; Геллер шагнул вперед.
– Миральда. Дай мне руку.
И рявкнул:
– Немедленно!
Ведьма вздрогнула, медленно перевела на него взгляд – а потом снова уставилась куда-то в одну точку перед собой. Побелевшие губы прошептали:
– Я рада вас видеть, но это… неправильно. Зачем вы здесь? Иногда вы меня пугаете.
Окончательно потеряв терпение, Геллер схватил ведьму за тонкое запястье – пальцы обожгло холодом, рванул на себя. И в тот же миг что-то невидимое, но жесткое с хрустом врезалось ему под ребра, вышибая дыхание; купол шатра мелькнул, смазываясь, перед глазами. Командор ощутил себя лежащим на полу. Миральда оказалась проворнее, она уже поднималась на ноги, холод ее рук проникал к самому сердцу.
И еще… В какой-то, непередаваемо короткий миг Геллер Накори увидел рядом с ней двух молодых рыжеволосых женщин.
Ты спрашиваешь нас, почему? Да потому, что мы желаем тебе только добра, дурочка. Ты и без того едва ли в своем уме. Одиночество убьет тебя. Так что – выбирай.
И все стало так, как прежде. Они убрались восвояси, туда, где им и надлежало быть. Хотя – кто знает, куда уходят люди после смерти? «Мир иной» – слишком странное название, не говорящее ни о чем.
Геллер ощупал ребра – вроде все в порядке.
– Что это было, а?
– Странно, что ты тоже их чувствуешь, – пробормотала ведьма, – это мои убитые сестры. Они никогда не оставляют меня… Вернее, я думала, что они ушли – раз и навсегда, но вот ведь незадача… Время от времени они наведываются. Чтобы помочь.
Трясущимися руками она принялась развязывать свой узелок, продолжая говорить:
– Почему они приходят? Я не знаю. Этого не должно быть. Но, как мне кажется, слишком сильно было их желание остаться – и они остались. Ты не пострадал?
Геллер покачал головой.
– Я так мало знаю о тебе.
– А тебе и не нужно знать обо мне ровным счетом ничего, – устало отозвалась Миральда, – я всего лишь ведьма. И я… остаюсь в лагере.
– Спасибо. Наверное, тебе лучше прилечь, – пробормотал командор, – а мне, пожалуй, пора приступать к исполнению своих обязанностей.
Миральда кивнула и жалко улыбнулась. Казалось, силы окончательно покинули ее.
… Уже выходя из шатра, Геллер вдруг подумал о том, почему на звук его падения ни один часовой не удосужился поинтересоваться – а что, собственно, происходит в шатре командора? Оба солдата были на месте, стояли, как два изваяния – и даже не пошевелились, когда Геллер остановился в аккурат между ними.
Недоумевая, он осторожно заглянул в лицо одного из часовых – и оторопел. Солдат попросту спал, вытянувшись по стойке «смирно». Со вторым была та же история.