Закон парных случаев
Шрифт:
– А здесь кто похоронен? – спросила Женя, разглядывая небольшое надгробие по соседству. – Какая-то родственница? Наверно, близкая, раз могилы в одной ограде. Совсем молодая. Всего шестнадцать лет.
Я взглянул, потом еще раз, внимательнее, подошел поближе.
Свет падал так, что неглубокая гравировка на маленькой металлической пластине была почти не видна. Мне пришлось наклониться, чтобы прочитать: «Закорчевская А.Г. 1970 – 1986».
53.
– Странно, что только инициалы, - наморщила лоб Женя. – Обычно даже на самых маленьких табличках пишут имя и отчество
– А мне вот странно другое, - начал я и замолчал.
Год рождения – 1970. На четыре года младше мамы. Двоюродная сестра? То, что у дедушки Григория мог быть брат, имя которого начиналось с той же буквы, не удивительно. Мало ли имен на букву Г – хотя я сам смог вспомнить еще только Георгия и Глеба. Я знал одну русскую семью, в которой всех пятерых: отца, мать и троих детей звали на букву А, причем брата и сестру – близнецов родители умудрились назвать Антоном и Антониной. Но вот год смерти… 1986-ой…
А что если это и есть та самая Настя – Анастасия?
– Послушай, Жень, ты не знаешь случайно, на кладбище ведь есть какая-то контора, где записано, кто где похоронен? Полное имя, фамилия?
– Есть, конечно. А что?
– Мне нужно выяснить, кто это, - я кивнул в сторону могилы.
– А у мамы спросить ты не можешь?
– Нет. Ей нельзя волноваться. И что-то мне подсказывает: вопрос этот ей задавать сейчас тоже нельзя. Ни в коем случае.
Мы вернулись на главную аллею, и я рассказал Жене, какие мысли навеяла мне эта могильная надпись.
– Не нравится мне все это, - вздохнула Женя. – Не хочу каркать, но какие-то нехорошие у меня предчувствия.
Контору мы нашли быстро, она находилась рядом с кладбищенскими воротами. Я заказал и оплатил добавление надписи на могильной плите и спросил женщину, принимавшую заказы, где можно уточнить имя захороненного. Она пожала плечами и неопределенно кивнула в сторону соседнего помещения. Однако сидящие там хмурого вида дядьки в синих спецовках сказали, что ничем помочь не могут. А тот, кто может, будет только завтра. Может быть.
От этого «может быть», сказанного с интонацией Великой Мировой Безнадеги, мне стало совсем уныло. А дядьки тут же добавили, что если захоронение старое, идти надо в центральный архив кладбищ. Но там даже и говорить с нами не будут, если мы не докажем, что приходимся искомой персоне родственниками.
Возвращаться через кладбище мы не стали, сели у ворот на маршрутку и доехали до «Василеостровской». Женя пошла пешком в университет, а я спустился в метро и поехал к маме.
Но побыть с ней мне толком не удалось. Как сказала медсестра, буквально за десять минут до моего прихода ее забрали на какое-то очень сложное и длительное обследование. Врачи уже не утруждали себя выяснением моего мнения на этот счет. Могли бы хоть поинтересоваться, а в состоянии ли я это обследование оплатить. Оставалось только надеяться, что это не ядерно-магнитный резонанс с его запредельной стоимостью.
Все это время, пока я ждал маминого возвращения, сидя на диване в холле, меня не оставляло смутное чувство досады, почти переходящее в раздражение. Казалось, что разгадка всех тайн совсем рядом, почти на поверхности, а я смотрю и не вижу. Потому что не хватает всего одного кусочка головоломки. Ну, может, двух. Но наверняка самых важных.
Мимо прошли, держась за руки и оживленно что-то обсуждая, две медсестры.
«Мы с Тамарой ходим парой», - усмехнулся я.
Ходим парой…
Было во всей этой истории что-то глубоко мистическое. И это тоже раздражало, да еще как.
О законе парных случаев знает любой медик, даже студент-первокурсник. Закон этот неписаный и поэтому, наверно, всеобъемлющий. С каким бы редким недугом ни обратился пациент, в самом скором времени появится другой с точно таким же. Случаи можно рассказывать до бесконечности. Даже в моей скромной практике санитара и медбрата их было предостаточно. То двоих самоубийц с перерезанными венами привезут с интервалом в час, то две перфорированные язвы желудка за день. Как-то раз в течение дня двоих детей в зоопарке укусил за палец енот, которого они пытались кормить через решетку какой-то дрянью. А однокурсник, попавший на практику в онкологию, и вовсе рассказывал о двух случаях анапластической карциномы щитовидной железы за неделю. Тогда я ему не поверил, а сейчас – вполне.
В немедицинской жизни с этим законом мне до сих пор сталкиваться не приходилось, хотя поговорку о том, что беда не приходит одна, мне довольно часто приходилось слышать от крестной. Я задумался о том, что же это все-таки такое. Совпадения? Но я не верил в совпадения.
А что, если первый случай пары – какое-то предупреждение свыше о том, что скоро произойдет похожее, но гораздо страшнее? Например, скины напали на Женю, у них был нож, ее ранили, но она жива. А папа…
Но какой смысл в этом предупреждении, если мы даже не предполагаем, что это первый случай пары? К чему готовиться? Каждый день с нами происходит столько всего, но далеко не все – плохое или хорошее - повторяется. Да и в медицине далеко не всегда второй парный случай тяжелее первого.
Тогда, может быть, все наоборот? Может, второй случай – это что-то вроде проверки: какой ты вывод сделал в прошлый раз, чему научился? Плохо обработал укушенный енотом палец, ребенок орал так, что слышно было в морге? Сделай еще раз, но лучше. Но как тогда быть с парными случаями, которые произошли вовсе не со мной? Ведь парные-то они только для меня, а не для тех, кто мог бы извлечь из них какой-то урок на собственном опыте.
Я обхватил голову руками и застонал, покачиваясь.
– Вам плохо? – участливо спросила какая-то женщина в цветастом халате и тапочках. – Может, позвать врача?
– Спасибо, не надо, - не слишком вежливо буркнул я, но спектакль прекратил.
Господи, как все просто на первый взгляд. Вот причина, вот следствие. И можно гордиться своим якобы умением разбираться в ситуации и предугадывать будущее. Что тут сложного-то? Причина известна, следствие очевидно. Только вот… не получается почему-то. Какое там будущее, если даже прошлое не удается объяснить. И не удается понять связь между двумя событиями.
Я подумал, что вся история человечества, его прошлое, настоящее и будущее, похожи на бесконечно огромный пестрый ковер. Если смотреть на отдельный его участок с близкого расстояния, видны будут только отдельные хаотичные пятна. И увидеть рисунок во всей его красоте и гармоничности может лишь тот, кто смотрит издалека. Но кто может охватить одним взглядом всю протяженность человеческого существования? Никто. Кроме Того, Кто запустил этот непостижимый уму ткацкий станок. Кто знает каждую ниточку, каждый узелок. То, что с изнанки. То, что скрыто от нашего взгляда – и поэтому непонятно…