Закон парных случаев
Шрифт:
– Понятно, - хмыкнул Ванька. – Ты типа герой, да?
– Типа, - кивнул ты. – А ты сейчас будешь типа разведчиком. Идешь вот в этот двор. Второе парадное.
– Второе что?
– Москвичи несчастные. Ты даже не знаешь, что здесь подъезд называется парадным.
– Мне смешны петербуржцы, которые приехали сюда впервые в двадцатилетнем возрасте, - презрительно фыркнул Ванька.
– Я здесь родился. В отличие от некоторых москвичей, родившихся за границей.
– Ну, хватит собачиться. Дальше куда?
Я сказал ему номер квартиры и легонько подтолкнул в сторону двора, крикнув вслед, что жду звонка. Через пять минут телефон
Не знаю, что ожидал увидеть Ванька, но, кажется, он был несколько разочарован. От гота в Жене только и было, что черная футболка и черный лак на ногтях. Плюс джинсовые шорты, ноль макияжа и собранные в хвост волосы.
Мы сели пить чай, причем Ваньке с табуреткой пришлось втиснуться в узкую щель между столом и холодильником. Сначала я хотел рассказать Жене о разговоре с Булыгой, а потом уже начать все с самого начала для Ваньки, но Женя сказала, что потерпит и выслушает мою историю еще раз.
Я начал рассказывать, и какие-то ниточки вдруг стали связываться узелками. Еще немного – и станет виден узор, но… Нет, все-таки многих кусочков головоломки еще не хватало.
– Бред, - сказал Ванька, когда я упомянул закон парных случаев. – Элементарный вопрос фиксации. Если ты сидишь на дне моря в батискафе и смотришь в иллюминатор, то увидишь множество разных рыб, да? Допустим, они проплывают мимо парами. Если проплывут разные рыбы, ты и внимания не обратишь, а вот если две одинаковые, сразу скажешь: ага, это неспроста.
– Я скажу, что это муж и жена, придурок, - парировал я любимым Жениным словечком и пояснил ей: - Этот умник учится на психологическом факультете. А два случая анапластической карциномы за неделю – это тоже вопрос фиксации?
– Нет, это тоже муж и жена, - улыбнулась Женя. – Кстати, Ваня, когда ты сказал про одинаковых рыб, я только тогда обратила внимание на то, как вы похожи внешне. Как братья. Но если б я увидела вас по одиночке, наверно, и не подумала бы об этом.
– «Сходные вещи сближать привыкли велики боги», - процитировал я какого-то древнегреческого поэта. – А если проще, то рыбак рыбака видит издалека. Нас и правда всегда принимают за братьев. Но только когда видят вместе.
Ванька был выше и плотнее, волосы у него были немного темнее и слегка вились, он носил их связанными в хвост. В чертах лица у нас действительно было что-то общее, но в глаза это бросалось только тогда, когда мы с ним были рядом.
– Ладно, хватит мистики, - поморщился Ванька, который почему-то не очень любил, когда кто-то указывал на наше сходство. Наверно, ему по-детски хотелось быть уникальным, неповторимым. – Лучше давайте по делу подумаем, да? Мартин, ты прости, конечно, мне очень неловко, но тебе не кажется, что твоя мама убила свою сестру?
Тишина на кухне казалась густой, осязаемой, похожей на кисель. И даже капающая из крана вода не могла с ней справиться.
Конечно, я об этом думал. И не раз. Только вот сказанное вслух, да еще кем-то другим – это было гораздо страшнее.
– Через два с половиной года после смерти Анастасии мы уехали в Чехию, - сказал я, с трудом выдавливая из себя слова. – Ей не дали бы такой небольшой срок за убийство. И потом, я сомневаюсь, что ее вообще выпустили бы из страны с такой статьей. А если и выпустили бы, то не впустили бы в Чехию.
– Это могло быть убийство по неосторожности, - возразил Ванька. – Или в состоянии аффекта. За это, кажется, дают меньше. Насчет впустили-выпустили - не знаю. Но, думаю, это преодолимо. А что, если она попросила политического убежища? Конец социализма – за такое тогда цеплялись, еще как. Мол, жертва судебного произвола, дочь посла-диссидента, политические мотивы. Встретили бы с распростертыми объятьями, да?
– Какой еще посол-диссидент? Какие политические мотивы? – возмутился я.
– Что ты несешь? И потом, в таком случае она не оставила бы российское гражданство.
– Маркина я не нашла, - Женя успокаивающе дотронулась до моей руки. Видимо, она решила если и не сменить тему, то хотя бы увести ее немного в сторону. – Но я так поняла, это и ни к чему, раз твой Булыга сказал, что родственников близких нет больше. Зато мне рассказали, как можно узнать о тех, кто жил раньше на Обводном рядом с твоей мамой. Только деньги понадобятся.
– Смотря какие, - буркнул я.
– На небольшую взятку. Проще всего, если там остался хотя бы один нерасселенный дом. Ну, из тех, которые относились к одному домоуправлению. Домовые книги должны были остаться там. Ты можешь прийти туда, улыбнуться тетеньке-паспортистке, подарить ей какой-нибудь приятный подарок или дать денежку и узнать, кто жил в квартирах по соседству с твоими родными. И даже куда их расселили. А вот если домоуправление целиком ликвидировали, тогда все передали в архив. Но это тоже решаемо, хотя сложнее. Или затратнее, фиг знает. Это можно будет завтра по справочному пробить, осталось там что-то или нет. Ты номер дома знаешь?
– Не помню. Но можно позвонить Виктору, чтобы посмотрел в документах, там где-то должно быть. Паспорт, конечно, забрали, но где-то я видел, это точно. Стоп! Ну конечно, на открытках!
Я набрал номер, но мобильный Виктора был недоступен, пришлось идти в гостиную и звонить по городскому телефону. Я попросил Виктора поискать в письменном столе открытки со старым адресом и перезвонить.
Когда я вернулся на кухню, Ванька с жаром доказывал Жене, что никакой она не гот, а самый обыкновенный позер. Глаза его лихорадочно блестели, а пальцы мелко подрагивали. Я прекрасно знал, что это означает. Мой друг вышел на тропу войны. Начало каждой новой завоевательной кампании заводило его, как наркотик. Правда, чаще всего из этого ничего не выходило, потому что в последний момент Ванька вспоминал, что он добропорядочный христианин, но иногда… Что ж, тогда ему приходилось идти на исповедь.
– По-твоему, готы – это только те, кто устраивают оргии на кладбищах? – пожала плечами Женя. – Вообще-то я знаю многих готов, которые убежденные стрейтэйджеры [12] 1.
Я сел за стол и изо всех сил пнул Ваньку по голени. Он сморщился и посмотрел на меня с недоумением. Я скорчил ему страшную рожу.
– Что за пантомима? – удивилась Женя.
– Да так, ничего.
За семнадцать лет нашей с Ванькой дружбы нам еще ни разу не приходилось быть соперниками в плане романтических отношений. Очень уж разные девочки и девушки нам нравились. И создавать прецедент мне совершенно не хотелось.
12
1 От «straight edge» - четкая грань (англ.), сокращённо sXe — молодежная субкультура, пропагандирующая здоровый образ жизни, отказ от алкоголя, курения, наркотиков, беспорядочных половых связей.