Закон подлости гласит...
Шрифт:
— Направо! — скомандовала я, чуть не оступившись. — Теперь налево.
— Канцлер жив? — спросил Томас, осторожно беря меня за руку.
— Молчи, не говори мне сейчас об этом, иначе я все брошу и вернусь в Академию за пиалой! — простонала я. Нас нагнал Джеральд.
— Прости, — тихо отозвался Том, сжимая мою руку. — Понимаешь, в чем дело… Мы пытались открыть хранилище, но ректор его запечатал так, что даже Освальд ничего не смог поделать. Мы бились над ним все это время… Мы не отдали пиалу не потому, что не хотели… Мы просто не смогли ее достать… Мы всю ночь пытались взломать хранилище артефактов! Всю ночь… Мы пытались объяснить это людям, но нас неправильно поняли…
— Я вас вывожу, а потом возвращаюсь в Академию! — ответила я. — Налево!
Если Моисей водил свой народ по пустыне сорок лет, в ожидании, пока умрет поколение, помнившее рабство, то мне понадобилось сорок минут. И как ни странно, обошлось без жертв.
— Итак, — вздохнула я, вдыхая морской воздух. — Идете в ту сторону. Там есть еда и вода. В море не купаться. У кого-нибудь есть ручка и бумага? Сейчас я покажу вам заклинание, которым вы сможете воспользоваться, чтобы вернуться. Посадка будет на крышу, но это — единственный способ. Пока не возвращайтесь! Здесь вас не достанут.
Я быстро на коленке написала свою формулу.
— Мне плевать, что вы о ней думаете, но она работает! Даже при отключенной телепортации! — предупредила я, передавая листок какой-то мадам. — Все! Я возвращаюсь. Мне нужен кристалл телепортации! Я возвращаюсь в Академию.
— Спасибо… — произнес кто-то из учеников, протягивая мне свой кристалл телепортации. — Спасибо, миссис Краммер…
Глава двадцать четвертая… те, кто всю жизнь жили в очередях, умирают без очереди
— Рукописи не горят!
— Но ведь можно сжечь автора?
«Вместо того, чтобы отпустить студентов на шашлыки, мы вывезли их на картошку!» — заметил демон, а потом широко улыбнулся. — «Видишь, какое идеологически верное поколение! Предпочли поля, мангалу!»
— Я пойду с тобой, — вздохнул Томас. — Джеральд остается тут. Давай листок. О, Ардал, это же бред! Такой формулы….
— … не существует! Я это уже неделю слушаю! И я хочу это послушать еще лет сто!
— возмутилась я, произнося ее и чувствуя, как скатываюсь с крыши на землю. На этот раз я сильно ушибла правую руку. От боли я чуть не взвыла. Рука висела, словно веревка. Я стискивала зубы, чтобы не разрыдаться.
Следом, но уже более грациозно и изящно спустился Томас, левитируя в воздухе. Я пыталась взять себя в руки и не думать о боли, но попробуй о ней не думать, когда кроме нее ничего не чувствуешь.
И тут сверху на Тома упал Джеральд.
— Приветик! — шмыгнул носом Джеральд, потирая ушибленную ногу. — Не ждали? Думали, что я вас оставлю? Не дождетесь! Ой! Что с тобой? Давай сюда, я посмотрю… Сломала…
Я глотала слезы, стараясь не шевелить рукой. Томас стонал, потирая спину, по которой Джеральд заехал ногой.
— Ладно, рискну! Если что — я не целитель, — заметил Джеральд, положив свои руки поверх моего плеча. Я почувствовала тепло и тут же поняла, что боль отступает. Мои пальцы снова шевелятся.
— Знал, что без меня пропадете! Эх, почему я не пошел на целителя? Послушал родителей, называется! — проворчал Джеральд, помогая мне встать. И тут с крыши скатился Марко.
— Я пойду с вами! Я могу помочь! — прокашлялся он, поглядывая наверх, откуда только что упал. — Я попробую открыть хранилище!
Академия еще держалась. Костер на площади полыхал вовсю, унося жизнь какого- то мага под радостные крики разъяренной и надо сказать многочисленной толпы. «О, как у народа наболело!» — вздохнул демон. — «Понятное дело, столько лет терпеть! Надо же, как быстро сориентировались! Это когда надо, тогда можно годами людей собирать, а когда не надо за пять минут соберутся и самоорганизуются!»
— Томас, ты слышал когда-нибудь про белую инквизицию? — спросила я.
— Еще бы! После катастрофы столетней давности, появилась белая инквизиция, уничтожающая всех магов. Катастрофа, как ни крути, произошла по вине магов. Мой дед застал это время. Он мне рассказывал, что худшего и представить себе не мог. Двадцать лет миром правила белая инквизиция. И двадцать лет магам приходилось скрывать то, что они — маги, передавать знания своим детям, надеясь, что когда-нибудь они пригодятся. Потом, со временем люди поняли, что без магии не выжить. И стали, так сказать, более лояльными, что ли… Но идеи остались. И люди помнят. Просто о белой инквизиции не принято говорить. За такие вещи можно сесть в тюрьму. Точно так же, как и за призывы к ее возрождению, — вздохнул Томас, сглатывая и растирая грязь по щеке.
— Интересно, с чего бы это? Мне всегда было интересно, магия вообще может обходиться без жертв? — вспылила я, думая про Альберта. Во мне говорила бессильная ненависть. — Просто у меня складывается впечатление, что нет! Это все потому, что большинство из магов — безответственные кретины, верящие в свою исключительность! Это все потому, что такие преподаватели, как ты, Томас, рассказывают студентам о том, что магия — это здорово! Весь мир держится на магии! Гордитесь! Делайте что хотите! И вам за это ничего не будет! Потому, что маги нужны этому миру, как воздух!
— А как же поля, которые приносят урожай круглый год! Опреснители воды! Переработка мусора! И многое другое! Даже ручки! Обычные ручки! Все это дала вам магия! В каждой вещи есть капля магии! — вспылил Томас, краснея и сжимая кулаки. — Вы, немаги, просто паразитируете на магах! Пользуетесь магическими вещами, а сами возмущаетесь! Да если бы не целители, вы бы тут все сдохли от эпидемий, как сдыхали при белой инквизиции!
И тут между нами встал Джеральд.
— Все, успокойтесь. Хватит! Томас! Успокойся! У тебя на лекциях все равно студенты спят, потому что ты рассказываешь так нудно, что глаза сами слипаются! Так что ты здесь не при чем! Поверь моему опыту…
Томас сделал глубокий вдох, а потом посмотрел на меня.
— Прости, если вспылил. Знаешь, я скажу тебе так. Я добровольно стану немагом, когда пойму, что уже не могу себя контролировать — вздохнул Томас, обнимая меня.
— Не обижайся… Я просто сам на нервах… Не думал, что до этого дойдет.
— Мы вообще — то куда — то собирались! — возмутился Джеральд.
Сердце просилось домой. Ангел молил меня вернуться и узнать, как там Альберт, но демон требовал, чтобы я ковала железо, пока горячо. А горячо уже было, но пока еще не мне. В небо устремлялся черный столб дыма.