Закон Противоположности
Шрифт:
— Понимаю, но как-то не густо.
— Люди говорят: «курочка по зернышку, а весь двор в дерьме».
— Дворик, наверное, маленький.
— Какой есть. Фильтры можно менять через раз, воздушный могут проверить, а масляный и топливный так просто не посмотришь. Узлы ремонтировать, а по ведомости проводить как замену. Одна проблема, через проходную с канистрой не выйдешь, через забор незаметно не перекинешь. Тебя запускают на машине и не досматривают. А если и посмотрят, то ничего страшного, что в машине канистра лежит. Так что думаешь? В деле?
— Ещё как. Когда начнем?
— Запасы есть. Давай в обед провернем.
Пожали руки и сложили в Тойоту товар. Справились быстро, успели ещё кофе попить
В полдень я прогрел машину и приготовился ехать за Аршаком. Перед уходом он поинтересовался, не нужно ли кому-нибудь чего-нибудь купить в магазине. Славик попросил взять ему сигарет, долго объяснял, каких именно, отчаявшись, уже собрался пойти с ним, но мокрый снег за порогом гаража быстро его осадил. Махнув рукой, он попросил купить любые, лишь бы дымились.
У ворот я остановил машину и несколько раз коротко просигналил. Ворота оставались неподвижными. Ещё раз нажал на сигнал и почувствовал, как жар заливает лицо краской. Что будет, если сейчас выйдет охранник и попросит открыть багажник? Он обнаружит моторное масло под мешковиной. И что с того? Скажу, что это мое масло, не успел вчера поменять, или что-нибудь в таком духе. А зачем мешковиной накрыл? Какое ему дело, моя машина, мое масло, захотел и накрыл. А мешковину где взял? Пока сочинял отговорки, откатные ворота дернулись и, не пройдя полуметра, остановились. Из будки выскочил охранник. Я почувствовал, как немеют конечности. Чертыхаясь, он провернул ключ в обледеневшем механизме привода и оттолкал тяжелое полотно. Машина рванула вперед. Поравнявшись с охранником, кивнул в знак благодарности. Он поднял руку, и я остановился в ожидании неудобных вопросов.
— Рельс обледенел, будь он проклят. Вы на обратном пути машину на улице оставляйте, если это не сильно вас затруднит.
Охранник продолжал говорить, но я уже поднял стекло и поспешил отъехать за угол, где, пританцовывая на тротуаре, меня дожидался подельник.
— Уф, как тепло, хорошо, маму этой зимы… Давай туда, — он указал прямо, — за тополем направо поедешь до «Автозапчасти».
В конце маршрута партнер приказал ждать в машине и скрылся с канистрами за углом здания. Через пару минут он, довольный, запрыгнул на пассажирское сидение, протянул раскрытые веером четыре тысячные купюры, похлопал ими по рукаву моей куртки и отсчитал половину.
Домой ехал в приподнятом настроении. Прибавка в две тысячи рублей не сильно меняла положение, но согревала. Яна не прислала сообщения со списком продуктов, ещё обижается. Потрачу деньги на цветы, мир в семье — лучшая инвестиция.
Яна встретила меня в коридоре. Протянул букет роз, не такой пышный, как дарил раньше, но красивый. Она приняла цветы, вдохнула их аромат, улыбнулась.
— Спасибо, это так приятно.
— Ты больше не злишься?
— Злюсь? На что? Я чего-то не знаю?
— Ну, вчера ты ж обиделась.
— Вов, проветривайте чаще в гараже. Пахнешь ужасно. Переодевайся и бегом за стол, ужин стынет.
Обиделась, сама не поняла на что, успела забыть, но всё равно выставила меня дураком, вроде бы как это я придумал, что она обиделась, а на самом деле она не обижалась. Запутался, слишком мудрено для меня.
До конца недели мы с Аршаком сделали ещё три рейса. За детали платят больше. Наша «курочка»
Семнадцатое декабря — эту дату запомню на всю жизнь. День, когда я разочаровался в людях. Раннее морозное утро, звезд уже не видно, занимается заря. Мы загрузили колодки и пыльники в Тойоту, предвкушая удачную сделку. В обед передали товар покупателю и с деньгами возвращались на завод. У ворот я остановился и посигналил. Охранник вышел через дверь проходной и сказал, чтоб я парковал машину снаружи, меня требует к себе генеральный.
Послушно оставил машину на улице, лифт поднял меня на последний этаж. Возле приемной я остановился. За закрытой дверью Андрей Викторович орал как резанный. Секретарь выскочила бледная и напуганная.
— А, явился, — злорадно скалилась она, — заходи, больно не будет.
Я вошел и, не успев прикрыть за собой дверь, услышал:
— Вот ты как, твою мать…
Осмотрелся, убедился, что фраза действительно адресована мне.
— Здравствуйте.
— Какого хрена припёрся.
— Охранник попросил зайти.
— Что ж этот охранник тебя сам не привел за ухо, с моими деталями.
— Какими деталями?
— С теми, что ты у меня подрезал, сучонок.
— Вы не правы, я сейчас всё объясню.
— Пасть закрой, щенок. — Андрей Викторович помолчал секунду, забарабанил пальцами по столу. — Значит так, делаешь вид, что тебе тут не понравилось и валишь к чёртовой бабушке. Я делаю вид, что не знаю почему, а отцу передашь, что должок перед ним закрыт.
Он орал захлебываясь, задыхаясь, брызжа слюной через пухлые губы. Всё и так было понятно, оставалось лишь беспомощно сжимать кулаки, отцу он ничего не скажет, доказательств нет. С удовольствием разбил бы этому борову пухлые губки. Он бы верещал и хрюкал тогда по другому, а потом пошел бы в гараж, навешал Славику и Семёну. Крысы завистливые узнали о наших с Аршаком делах и настучали. Я громко хлопнул дверью и ушел.
Глава шестнадцатая
Глава шестнадцатая
В картонном стакане горячий кофе. Не обожжешься, если не сделаешь глоток, но иначе не поймешь. Можно подождать пока остынет, но холодный кофе не люблю и раз за разом ошпариваю язык. В этом весь я, никаких компромиссов — либо лучшее, либо ничего.
Мойщик жестами показал, что машина готова. Подождёт. Никуда не денется, мне торопиться некуда, и он подождёт. Сегодня даже чистая машина не принесёт мне радости. Всё бесит, и этот скандал на заводе, и Яна со своими перепадами настроения. Она то без видимой причины весела, то вдруг раздражительна, печальна. Спрашивать ни о чем нельзя, ответ на любой вопрос: «ты, что ли, сам не понимаешь?» Да, не понимаю. Может быть, причина в гормонах, меняющих её организм, а может в моей постоянной взвинченности. Ещё бы, как тут принять смиренный вид, без шиша в кармане? В любом случае, думаю, она переигрывает. По-настоящему счастливы мы теперь только на расстоянии. Нам случалось расставаться, когда я ездил на соревнования. Как-то раз мы не виделись целую неделю. Но это было совсем другое расставание. Тогда я не находил себе места, звонил по двадцать раз. Это я-то, который иногда неделями не заряжал телефон, потому что так он точно не зазвонит. Бывало, я срывался, ехал в аэропорт и брал билет на ближайший рейс до Ростова, но ни разу не полетел. Регистрация за два часа до посадки в самолет, это то же, что подача заявления в ЗАГС за два месяца до регистрации брака. Дают время подумать, посомневаться, так ли уж тебе это нужно.