Закон Противоположности
Шрифт:
Яна с удовольствием приняла мое предложение. Вещи загружены в машину, малышки рассажены по детским креслам. Бронировать номера заранее нет никакого смысла, в конце октября гостиницы на побережье пустуют. Мы отправляемся в путь.
— Тебе дали отпуск?
— Дали. Куда они денутся, — соврал я. Ещё вчера я никуда не собирался ехать, решение спонтанное. Никто меня не отпустил бы, а выгонят, так выгонят, сам же хотел уйти. Жить нужно здесь и сейчас — это немногое, что я запомнил из мотивирующих видеороликов про бизнес и духовный рост.
— Хорошо. Я никогда
— Тебе понравится. Необычный город, атмосферный.
— Что это значит?
— Город, в котором утро понедельника похоже на вечер пятницы. Сама всё увидишь.
Тойота плыла мимо садов и изумрудных полей озимой пшеницы. За Горячим Ключом пейзаж стал разнообразнее, лесистые склоны гор переливались всеми оттенками красного, зеленого, желтого. Несколько раз мы останавливались насладиться этой красотой, размять ноги, и чтобы девочек не укачало. В Джубге показалось море. Солнце катилось в закат. С каждым километром дорога становилась извилистее. Машина взлетала на подъемы, ровно, как утюг, заходила в повороты, неслась по склонам, пока не упиралась в хвост перегруженной фуре, движение ненадолго замирало. В верхних точках грузовик прижимался к обочине, а скопившиеся за ним машины единым порывом неслись дальше, до следующего тихохода. Местами был уложен новый асфальт, разметку не нанесли, и дорога сливалась в сплошное черное пятно. Глаза сильно устали.
Остановились в маленькой гостинице на Мамайке. До моря пять минут пешком. Гуляли по пляжу, бросали в море камешки, дети собирали ракушки. Яна читала любовный роман. Вспомнить о той поездке особенно нечего, дни тянулись, наполненные счастьем и покоем.
— Давай останемся здесь навсегда, — мечтательно сказала Яна в один из вечеров. — Это магнолия цветет?
— Нет, я не уверен, кажется, мушмула. Сочи хорош в межсезонье, летом толкотня, пробки, а зимой сплошная тоска.
— Зимой везде тоска.
— Нам не будет скучно. У меня большие планы.
— Что ты задумал?
— Переедем в дом, детям полезно бегать во дворе.
— Хочешь снять дом?
— Нет, он у нас есть. Большой и красивый, я там рос.
— Почему не рассказывал?
— О, ты ещё много чего узнаешь.
— Хоть бы — хоть бы только хорошее, — Яна по детски зажмурилась и скрестила пальцы.
На пятый день тишина и спокойствие утомили, погода испортилась, всю ночь моросил дождь. Прогноз погоды не обещал улучшений в ближайшие дни, и мы вернулись в Ростов — на — Дону.
Проснулся в десять. После отдыха не хотелось возвращаться к мрачной реальности. В клуб ехал без иллюзий. Забрать бы поскорее документы в отделе кадров и покончить с этим без упреков, нравоучений и нотаций. У входа столкнулся с тренером.
— Кого я вижу, Володя, звезда пленительного счастья.
К нотациям добавились насмешки, только этого мне не хватало.
— Здравствуйте, Николай Юрьевич, да вот за бумагами приехал.
— А, ну бумаги это святое, не даром говорят: больше бумаги, чище задница. Документы тебе по почте высланы с приказом об увольнении. Зря изволили беспокоиться, сударь.
Он демонстративно
— Дурак ты Володя, к твоей-то физике да мозгов бы самую малость…
Сделал вид, что ничего не слышал, развернулся и ушел. Меня больше беспокоило, что документы высланы по месту жительства отца, другого адреса у них нет. Я жил на съемной квартире, и это было оправданно. Отец мне не звонил, а значит, почту не получал. Пойду на опережение и сам ему всё расскажу? А что я скажу? Скажу, что мне дали отпуск, но когда вернулся, сообщили, что не видели моего заявления, потеряли. Убью двух зайцев, проявлю сознательность и заведу разговор о моем участии в семейном деле. Набрал папин номер. После нескольких гудков отец ответил:
— Да, сынок, что-то случилось?
— Нет, всё хорошо, соскучился, хочу тебя увидеть.
— А что с голосом?
— Что не так с голосом?
— Не знаю, дрожит, будто бежишь. Ты на тренировке?
— Нет. Об этом и хотел поговорить, но не по телефону.
— Подъезжай, я дома.
— Может где-нибудь в другом месте?
— Я один. Приезжай.
Отец разогревал в микроволновой печи макароны с сыром.
— Кушать будешь?
— Спасибо, не голоден. — Я отказался и подумал, что лучше с голоду сдохну, чем буду есть макароны, сваренные Илоной.
— Как дома?
— Всё хорошо.
— Ну, слава Богу. Ты какой-то бледный, не заболел?
— Нет, здоров, как никогда. Ездили с семьей в Сочи…
— Сочи, сто лет там не был. Как погодка?
— Дожди квасят, но теплые, как летом. Вернулся раньше, чем планировал, иду себе на тренировку, я ж не дурак, чтобы всё бросить и просто уехать, как положено, заранее написал заявление, объяснил ситуацию, что свадьба, то да сё…
Папа отложил в сторону вилку и нахмурился.
— Прихожу, значит, на тренировку, а Юрич и говорит, что уволен я задним числом за прогулы, мол, не видели они никакого заявления и всё в таком духе.
— Вот конченные… — Отец потянулся к телефону, но я его остановил.
— Так же им и сказал, но что сделано, то сделано, они документы по почте отправили, видимо спрос на места в клубе высокий, вот и решили меня турнуть, а кого-нибудь на мое место пристроить.
— Я этого так не оставлю…
— Черт с ними, пап, во мне как-то уже перекипело, что не делается, всё к лучшему. Вот и ты говорил, что футбол не работа.
Отец сжал вилку, как штык, которым готов пронзить сердце врага.
— С подлецами этими я разберусь по-своему, но чем же ты семью кормить будешь, я тебе помогать сейчас особо не смогу, максимум тысяч пятьдесят в месяц дам, но они тебя сильно не выручат. Мы гостиницы обновляем, я тебе говорил. Олег прилично вкладывается, не узнаешь те халупы, а от меня требуется выручку в кассе пока придержать на мелкие расходы. Потом то хорошо стрельнет…
— Не беспокойся, пап, я для экономии в дом перееду. Есть у меня идеи кое-какие, не пропадем.
— Молодец, сын, выше нос, прорвемся, не в таких переделках бывали.