Закон сохранения
Шрифт:
Будто в подтверждение ее слов прямо на глазах двойка исчезла и вместо нее появилась единица. Таким образом, до того момента, когда тело Вадима будет раздавлено неведомой силой, оставались всего сорок одни сутки…
10
В парке злобствовала осень и совершенно не боялась, что кто-то накажет ее за холодные ветры и проливные дожди. И впрямь, можно ли обвинить утренние заморозки в смерти несчастного, отторгнутого обществом бомжа? Нет? А кого тогда винить? Он сам виноват! Так может, стоило прихлопнуть
Краснов стоял около большого, чуть запотевшего окна и наблюдал, как мокнут желтые опавшие листья. Он теперь остро чувствовал природу, словно хотел забрать ее с собой, туда, где ничего нет и быть не должно.
Сгущавшиеся сумерки методично пожирали пространство. Время утекало неумолимо. Вадим почти физически ощущал, как оно пронизывает мертвую и живую материи, вымывая из них божественную суть и тем самым разрушая великолепный замысел Творца. Никто и ничто не способно противостоять губительному воздействию времени, оно безраздельно правит миром, с ним нельзя договориться, его не получится запугать или подкупить. Абсолютное оружие в руках беспощадных пророков.
Прошло уже пять дней с того момента, как прелестное юное создание открыло им страшную правду. Аурометр исправно отщелкивал цифру за цифрой, методично напоминая о приближающемся бесславном финале. Вадим давно успокоился, ну в самом деле, сколько можно оттягивать то, о чем его предупреждали еще на Теллуре. Тогда он обманул судьбу, сейчас она готовилась взять реванш. Жаль, конечно, что так и не удалось разгадать тайну гибели прекрасной планеты, да и то безобразие, которому подверглась сама Земля, вызывало живой интерес. Правда, лишь у стороннего наблюдателя. Барахтаться же внутри плавильного котла человеческой ограниченности больше не было ни сил, ни возможностей.
Хорошая девочка Маша, не всегда законопослушная, но зато уже научившаяся смотреть на мир с удобной для себя точки зрения, вместо того чтобы привезти им мобильный телефон, вызвала полицию.
Крепкие ребята в серо-желтом камуфляже окружили дом. Они были без оружия, но с огромными мохнатыми псами. Замечательная идея – переложить всю ответственность на животных. Впрочем, сопротивления свалившиеся с неба преступники не оказали. Именно преступники, ведь аурометр не врет!
Нарушителей спокойствия задержали и без особых разбирательств отправили в Центр психологической помощи. Да и к чему разбирательства? Других проблем хватает, а эти и так почти не жильцы.
Центр находился за городом в каком-то бывшем санатории. Вадим и Глен были приятно удивлены. Они рассчитывали не более чем на маленькую тюремную камеру и небо в клеточку, а здесь – светлые номера, огромный, поглощенный осенней печалью парк и полная свобода общения с такими же бедолагами, как и они сами. Однако те, кто провели в санатории не один день, называли его лагерем смертников.
Внутри лагеря никакой охраны вообще не было, а снаружи, вокруг изящного санаторного заборчика расположилось активное минное поле объемного поражения. Так что при всем желании
Раз в три дня, по команде неведомого вояки часть мин блокировалась, освобождая единственную дорогу для машины с продуктами. Иногда вместе с ней прибывали вербовщики. Их в лагере ждали, на них надеялись.
В комнату вошла Глен, тихонько остановилась за спиной. Вадиму нравилось, как она держится, и еще ему нравилось с ней молчать. Он пару раз пытался представить Николь в этой же ситуации и моментально убеждался, как ему было бы тяжело. А с Глен они понимали друг друга без слов.
– Иду, – не оборачиваясь, сказал Вадим.
– Сергей уехал…
– Я видел.
– Даже попрощаться не зашел.
– Здесь не принято.
– Знаю, – вздохнула Глен. – Он думает, мы ему завидуем…
– А мы завидуем?
– Я – нет. Это же форменное рабство!
– Всяко лучше, чем бесформенная смерть…
– Только не для меня!
– Гордая?
– А сам-то!
– Вот мы с тобой от собственной гордости и полопаемся…
– Пусть!
– Ладно, не будем портить аппетит.
Они вышли из номера и спустились в ресторанный зал. Несмотря на вечернее время, он не был перегружен людьми. Многие держались тут особняком и предпочитали питаться отдельно.
За столиком уже сидели их новые знакомые: профессор биологии Гендерсон – шестидесятилетний круглолицый мужчина с улыбающимися глазами, а также лейтенант Десантного корпуса розовощекий крепыш Этвуд и высокий, худощавый бородач Кирш, не пожелавший сообщить, чем он занимался до того, как на Землю обрушилась «эпидемия справедливости». Именно так профессор называл то, что произошло с человечеством три года назад.
– Сергея забрали! – радостно сообщил Гендерсон.
– Да, – кивнул Вадим, усаживаясь на свободный стул. – Вы находите в этом что-то забавное?
– Вдруг ему повезло!
– Вряд ли, – сказала Глен, раскладывая по тарелкам разогретые мясные полуфабрикаты. Она великодушно согласилась стать хозяйкой в их маленькой мужской компании. Ради чего? Ну, во всяком случае, приготовление еды хоть немного отвлекало ее от тяжелых раздумий.
– Почему? – как обычно тихо спросил Кирш. Его густая борода почти полностью скрывала рот, а глубоко посаженные глаза всегда излучали настороженное любопытство, что в сочетании с манерой говорить на полтона ниже остальных наводило на мысли о чревовещании и прочей ерунде. Глен поначалу даже специально всматривалась, пытаясь уловить движение его губ.
– Потому что уже повезло другим, – мрачно сказал Этвуд. – Чего не скажешь о присутствующих…
– Вы имеете в виду тех, кто пока на свободе? – уточнил профессор.
– Удивительная проницательность, – съязвил лейтенант.
– Я догадываюсь, что вас сегодня расстроило, Этвуд, – добродушно сказал Гендерсон.
– Неужели?
– Только не надо злиться.
– Вы собираетесь мне указывать?! – лейтенант был молод и горяч.
– Ни в коем случае, но если мы будем лаять друг на друга, то не лучше ли нам разойтись по своим комнатам?