Закон тени
Шрифт:
Он принялся нервно заламывать руки, то и дело поглядывая в сторону Фичино.
— А ты что об этом думаешь, Марсилио? Может такое быть? Ты медик и хорошо знаешь тайны жизни.
Философ пожал плечами:
— Моя наука врачует тела, это верно. Я знаю, насколько могущественна естественная магия, подкрепленная точными сведениями о влиянии звезд на наше здоровье. Я владею искусством талисманов и заклинаний, ибо у Господа острый слух и случается, что Он откликается на наши мольбы. Но воскреснуть из мертвых?.. Разве что кто-то завладел ритуалом Орфея и смог осуществить невероятное. Могущество
— А ты, Джованни, в это веришь?
— Нет, — ответил юноша, твердо выдерживая полный тоски и тревоги взгляд Великолепного. — Я верю в учение Лукреция. Конечно, однажды, по окончании большого космического года, все вернется на круги своя. Так учит нас мудрость древних. Но прежде чем атомы нашего тела снова составят ту же форму, пройдет время, которое невозможно измерить. Ни одно человеческое поколение не сможет увидеть самих себя, возрожденных из праха.
— Но Христос вызвал Лазаря из небытия! Или ты и в Писание не веришь? — вмешался Марсилио.
— Да. Так там написано, — ответил юноша, и возмущенный философ отвел глаза.
Пико собирался что-то еще возразить, но посмотрел на Великолепного и ничего не сказал. Лоренцо молчал. Глубокие морщины в углах его рта походили на раны. Он сразу состарился на целые годы. Неверными шагами отошел он в сторону. Марсилио вдвоем с юношей с трудом приподняли плиту и принялись устанавливать ее на место. Увидев, как задыхается старый философ, Лоренцо опомнился, отстранил старика и решительно занял его место. Но когда Пико начал снова запечатывать гробницу бронзовыми виноградными гроздьями, Лоренцо побледнел так, словно крючки креплений впивались ему в тело.
Марсилио, видимо, тоже это заметил и положил руку ему на плечо.
— Пойдем отсюда. Не думай больше о Симонетте, забудь. Орфею тоже удалось вернуть свою возлюбленную только на несколько мгновений. Если в той книге и записан ритуал, все равно: на что тебе явление Симонетты всего на час? Лучше используй остаток ночи для отдыха. Допустим, дверь в загробный мир существует. И если она приоткрылась, чтобы кого-то выпустить, то теперь захлопнулась навсегда.
Во дворе церкви Лоренцо снял с плеча руку друга.
— Иди и ты отдохни, Марсилио. Может, завтра мы вспомним эту ночь как сон, один из мигов безумия, которыми Господь напоминает нам о нашей недолговечности. Ступай, а Джованни останется со мной. Сейчас мне очень нужны его молодые силы.
Пико проводил Великолепного до самого палаццо. Тот был в полном изнеможении, и по дороге его приходилось поддерживать. Но как только они взошли на крыльцо, Лоренцо властным кивком головы приказал юноше следовать за собой.
Они вернулись в кабинет, который после ухода Марсилио показался Джованни еще меньше и уютнее.
Лоренцо снова подошел к портрету, потом обернулся и, подняв руку против пламени свечи, взглянул на юношу покрасневшими от напряжения глазами. Пико решил, что он загораживает глаза от света, но быстро понял, что Великолепный разглядывает пальцы, просвечивающие красным, словно желая проникнуть внутрь собственной плоти.
— Вот что скрыто за непрочным покровом кожи. Скелет, кости, которые ненамного прочнее гипса. И это все, что от нас останется через несколько лет, а
— Разыскать? — отозвался Пико. — Но для этого надо ехать в Рим…
— В Рим? Зачем?
— Ну, подумайте. Все указывает на Вечный город как на главное действующее лицо этой истории. Он в какой-то мере связан и с событиями, и с преступлениями, которые за ней тянутся. В Риме кончил свои дни Альберти, и если существует копия книги, то, скорее всего, она находится в его бумагах. Тот самый еврей, что применил заклинание, тоже жил в Риме. Резчик Фульдженте приехал из Рима, да и его убийцы наверняка тоже. Скорее всего, они же прикончили и печатника.
— Значит, отправляйся в Рим и найди книгу! Если бы я мог, то поехал бы сам. Но я отвечаю за свой город и не могу оставить его в такое время.
— Но почему для вас это так важно? Неужели все из-за женщины? — изумленно пробормотал Пико.
Лоренцо закрыл руками глаза.
— Не просто из-за женщины… из-за нее.Только Симонетта могла бы освободить меня от свирепости, которая у меня в крови. Той самой чистотой, что Боттичелли ищет в своих фигурах, а Марсилио — в сочинениях Платона. Я нашел бы эту чистоту в ее объятиях! Моя власть родилась на крови моего брата, взросла на крови его убийц и вскормлена кровью моих врагов. Тень смерти с самого первого дня идет за мной по пятам и развлекается тем, что убивает всякого, кто принесет мне хоть малую частицу света. Боттичелли велел похоронить себя рядом с ней, а я, Джованни? Где будут покоиться мои кости, если я дважды видел ее и дважды утратил?
Пико был потрясен, но взял себя в руки. В словах властителя Флоренции он услышал доказательство большой дружбы и доверия. На них нельзя было отвечать обычной придворной лестью.
— Нет никакой женщины, сер Лоренцо, — ответил он, и в его голосе зазвучала печаль. — Да если бы и была, то она уже не та, за кого цепляется ваша память. Допустим, чары действительно существовали и действовало дьявольское заклинание Орфея. Но кого вы могли бы вызвать к жизни? Та форма, что околдовала вас, разрушена временем и рассыпалась в прах. Если она вернется, то будет всего лишь образом, как летящая птица, отраженная в воде. Что вы собираетесь заключить в объятия? Ваше воспоминание или, еще того хуже, пустую оболочку, оживленную демонами?
Лоренцо опустил голову, и губы его сжались в горькую складку.
— А вдруг это все-таки возможно? Хоть на миг увидеть ее еще раз!
— Кто бы ни была эта женщина, не забывайте, что она несет с собой смерть. Двое мужчин уже замолчали навеки.
— Может, ты и прав. Но все равно делай так, как я решил. Если существует хоть один способ…
Пико кивнул в знак согласия. На лицо Великолепного снова вернулась жесткая маска, и оно сразу стало выглядеть в точности как на бюстах. Он встал, подошел к стоявшему в углу секретеру и достал несколько листков, скрепленных красными печатями, и небольшой кожаный мешочек.