Закон землеройки
Шрифт:
– Покажешь?
– Увы, – грустно развел руками Владислав, – сдал их на днях в часовую мастерскую – попросил поставить механизм посовременнее.
– Ладно, давай вернемся к пуле, – решительно восстановил я нить ушедшего в сторону разговора.
– А, ну да… В общем, к концу той прогулки забрел я на самый дальний участок кладбища, на Игуменову горку. Но там удача от меня отвернулась: кусты разрослись так, что не продерешься. Я потыкался-потыкался без всякого толку и, решив, что пора домой возвращаться, свернул налево. А когда добрался до монастырской стены, почувствовал, что батарейки в моем «Фишере» садиться начали. Чтобы их поменять, двинулся в угол погоста, к Филимонову склепу, поскольку около него и каменная скамейка есть, и столик железный…
– Так а на пулю-то где наткнулся? – поторопил я словоохотливого юношу.
– Сейчас и до пули дойду, – обещающе кивнул он. – Я ведь, наоборот, стараюсь, чтоб вы как бы наглядно картинку моих перемещений себе представили… В общем, раньше часть этого кладбища была огорожена деревянным забором, но теперь он по большей части уже развалился. А именно в том месте частично почему-то уцелел. Вот я случайно и обратил внимание, что один из столбов как бы специально кем-то расколот. То есть из него реально был целый кусок вырван, да еще и гвоздь ржавый, чуть ли не «с мясом» вывороченный, висел! Я приблизился, сквозь ту дыру глянул, глазом «примерился» и… Короче, практически сразу определил, куда улетела штука, разворотившая столб… Батарейки мигом поменял и кинулся со всех ног то место «прозванивать». И – не поверите! – буквально через две минуты нашел! А уже дома сообразил, что вот эта черта, – осторожно прикоснулся Владислав острием карандаша к царапине на пуле, – именно тем гвоздем из столба и оставлена.
– Да уж, действительно странная находка, – задумчиво констатировал я. Потом поднялся и подвинул стул собеседнику: – Давай-ка присядь и хотя бы схематично воспроизведи то место на бумаге.
– Зачем? Я и так все помню.
– Что помнишь – молодец, – буквально силой усадил я парня, – но учись всегда оставлять копии своей памяти. Как говорили древние мудрецы: «Самый тупой карандаш лучше самой острой памяти». А заодно и мне станет более понятно, как твои поиски происходили. Тебе ведь интересно мое мнение?
– Конечно, интересно, – неохотно подтянул он к себе лист писчей бумаги, – только у меня таланта к художествам нету. Это вон у Настюхи рука легкая…
– Настенька, – приоткрыл я дверь, – зайди, будь добра, к нам на минутку.
Девушка, аж порозовевшая от осознания собственной значимости в доверенной ей роли, постаралась на славу. Действительно легкими, точно порхающими над бумагой движениями она изобразила и монастырскую стену, и хаотично заставленную надгробьями территорию кладбища.
– Вот здесь тот столб стоит, – осторожно подрисовал Владислав крохотную галочку, – а здесь – склеп, о котором я вам говорил.
– И откуда, как думаешь, мог быть произведен выстрел?
Юный кладоискатель ненадолго задумался, но потом уверенно взялся за карандаш.
– Дыра через столб шла вот так, – грубыми штрихами изобразил он что-то наподобие большой кривой сосиски, – и находилась примерно на уровне моей груди. А саму пулю я нашел вот здесь, слева, метрах в пяти от столба…
– А справа от столба, получается, высится монастырская стена? – на всякий случай уточнил я, и парень утвердительно кивнул.
– Значит, – азартно включилась в разгадывание головоломки Анастасия, – стреляли либо с самой стены, либо через имеющееся в ней отверстие. Больше неоткуда!
– Еще бы узнать, в кого стреляли, – вырвалось у меня. – Согласитесь, ребята, но выплавить для какого-то явно нестандартного оружия серебряную пулю, да еще и занять для выстрела столь уникальную позицию – на подобные действия можно пойти лишь в совершенно беспрецедентном случае.
– Типа как президента Кеннеди ухлопать, – предположил Владислав, откидываясь на спинку стула.
– А я слышала, – вновь встряла Анастасия, – что с серебряными пулями только на вампиров и оборотней охотятся.
– Ну ты и сказанула! – язвительно хохотнул Славик. – Запомни: охотятся на диких зверей и уток, а нечистую силу – уничтожают! Причем особые люди. Такие, например, как…
– Ван Хельсинг из недавно вышедшего на экраны фильма, – подсказал я. – Но все это, увы, кино, фантастика, выдуманные сценаристами персонажи. Подумайте лучше, кто из жителей вашего города мог бы тогда претендовать на роль вампира, а кто – ну, допустим, на роль двойника Вана Хельсинга? – Оба моих собеседника вдруг посерьезнели и даже несколько испуганно переглянулись. Поняв, что ляпнул что-то не к месту, но отступать уже не желая, я продолжил: – Если уж мы хотим разгадать тайну пули, молодые люди, то для начала должны отработать хоть какую-то версию. Давайте поступим так: каждый из вас напишет сейчас свой вариант ответа за заданный мною вопрос, причем втайне друг от друга. Подписываться необязательно. А я, в свою очередь, обещаю опросить подобным образом кого-нибудь еще из местных жителей, обобщить полученные сведения и поделиться потом выводами с вами. Ну как, согласны?
Брат с сестрой дружно кивнули жгуче-рыжими шевелюрами, нацарапали что-то каждый на своем клочке бумаге, и я поторопился упрятать их записки в карман, ибо почувствовал вдруг жуткую усталость. Видимо, бурно проведенный день оказался для меня, столичного жителя, непривычно тяжелым, и теперь организм настойчиво сигнализировал, что пора бы предоставить ему хоть толику полноценного отдыха. А ведь мне надлежало еще добираться до Лисовок!
Дорогу к лодочной переправе я решил выяснить, как обычно, методом опроса встречных местных жителей, поэтому, подкрепив себя еще одной чашечкой кофе и демонстративно взглянув на часы, начал откланиваться.
– Да посидите еще! – заканючил Владислав.
– Тем более что скоро мама придет, – поддержала брата Анастасия, – чего-нибудь вкусненького принесет. Поужинаете с нами, расскажете нам о столичной жизни…
«Эх, – мысленно вздохнул я, – мне б еще самому о ней хоть что-нибудь узнать!. А то ведь живу по принципу: работа – дом, дом – работа, а в промежутках – забитое дурно пахнущими телами московское метро с его круглогодичной духотой и толкотней». Но признаться в том значило разом уронить себя в глазах восторженно принявших меня новых знакомых, тем более таких юных и впечатлительных. Поэтому я как можно убедительнее пообещал поведать о столичной жизни при следующей встрече. Владиславу же дал на прощание персональное задание: вновь посетить то самое кладбище и провести там простой, но очень важный для нашего расследования эксперимент. А именно: с помощью бечевки соединить место падения серебряной пули с пробоиной в столбе и постараться установить точку, из которой был произведен выстрел.
Слава согласно кивнул и даже вызвался проводить меня, однако я деликатно отказался: «известному поисковику» не пристало проявлять беспомощность в чужом городе на глазах у явно уважающего его мальчишки. В любой точке планеты «профессиональный кладоискатель» должен уметь ориентироваться сам. К тому же не очень хотелось сообщать адрес своего временного поселения, ибо успел убедиться: в этом не понятном мне пока городке лучше как можно больше узнавать об окружающих и как можно меньше выдавать информации о себе. Так что, пообещав Владиславу в случае необходимости непременно связаться с ним по телефону, я торопливо попрощался и с ним, и с его замечательной сестренкой и вскоре уже вышагивал по проспекту Революции, который, как мне показалось, пронизывал город Энск насквозь – с одного конца до другого.