Законы отцов наших
Шрифт:
Он бьется до последнего не только из-за гордости, но еще и потому, что уверен — с точки зрения правовых норм, следуя правилам, которые он боготворит и которые стали частью его характера, вошли в его плоть и кровь, — он прав. Томми — законник до мозга костей. Его безграничная вера в правила — это одновременно и его сильная сторона, и его уязвимая точка.
— Однако есть один момент, требующий прояснения, судья, — говорит Томми. — Я имею в виду чек ПДФ на десять тысяч долларов. Так вот, я видел этот чек. И знаю, что он настоящий. Однако мы не услышали в показаниях то, что Нил действительно доставил наличные, полученные по этому чеку, Хардкору. Мы этого не слышали.
— Ваша
— Сядьте, мистер Таттл.
Как обычно, Хоби пускает в ход отвлекающую тактику. Он бы предпочел, чтобы я не придала значения тому, куда клонит Томми, а тот явно не прочь усадить Нила в кресло для дачи свидетельских показаний. Томми готов поставить все, что у него имеется, до последнего доллара, что входе перекрестного допроса Нила ему удастся повернуть дело на сто восемьдесят градусов. Хороший ход при данных обстоятельствах. Однако я не думаю, чтобы Хоби попался на этот крючок. Я прерываю Томми:
— Раз уж мы заговорили о деньгах, мистер Мольто — я уже слышала версию мистера Таттла, — так почему бы вам не ознакомить меня со своей версией следов кокаина на денежных купюрах?
— Судья, опять-таки это не доказательство. И я бы сказал, что с учетом нарушения правил приобщения доказательств к делу, с учетом того, что мистер Таттл укрывал результаты лабораторной экспертизы, это доказательство не должно было приниматься судом. Однако поскольку вы спросили, позвольте мне сказать только следующее. Я думаю, если вам заплатят за то, чтобы вы убили кого-то, вы будете хранить эти деньги в том же месте и таким же способом, где храните и другие деньги, полученные незаконным путем, или какие-то вещи, не подлежащие приобретению и хранению. Именно в этом и состоит моя версия. Я не думаю, что вы понесете их в банк. Если у вас есть место под половицей или домашняя аптечка, за которой в стене вы прячете наркотики, то деньги вы скорее всего положите туда.
— А вот ваш свидетель Хардкор заявил, что он эти деньги держал отдельно.
— И наверняка сделал ошибку, сказав это, — говорит Томми и старательно отводит глаза в сторону. — Он ведь не служит в ФБР, судья, и не ведет журнал записи вещественных доказательств. И опять-таки, судья, на данный момент защита в действительности так и не доказала, что на денежных купюрах был кокаин.
В этом он прав. Если я закончу дело сейчас, для Хоби это станет наградой за его наглое поведение. Помня об этом, я все же отказываю в ходатайстве вызвать Нила на допрос в качестве свидетеля обвинения. При этом я делаю осторожную оговорку, что мое решение никак не отражает оценки достоверности чьих бы то ни было показаний и, следовательно, не может предопределить окончательный приговор по делу. В момент объявления мной решения представители сторон сидят за своими столами, и я поочередно внимательно смотрю на каждого, желая удостовериться, что мои слова восприняты правильно. Я предоставила Томми возможность, которую он заслуживает, и он уйдет отсюда с почетом. Сингх в восхищении пожимает коллеге руку.
— А теперь вернемся к версии защиты. Где же ваш клиент, мистер Таттл?
Хоби просит объявить короткий перерыв, чтобы он смог навести справки. Когда четверть часа спустя я возвращаюсь к скамье, моим глазам предстает невероятная картина: рядом с Хоби за столом защиты сидит Сет. Тесно сдвинув головы, они о чем-то возбужденно шепчутся. Сначала мое сердце при виде Сета совершает немыслимый пируэт от радости, но затем, когда до меня доходит зловещее значение этой сцены, оно сжимается в нехорошем предчувствии. А ведь только еще сегодня утром я освободилась от вчерашних подозрений, отнеся
При моем появлении Сет вскакивает на ноги. У меня возникает впечатление, что они очень недовольны друг другом. Сет тычет в Хоби пальцем, сопровождая этот жест резким движением подбородка вниз, а затем поворачивается и уходит. Он подходит к ложе для присяжных, однако не заходит в нее, а ждет у бортика. На нем плохо выглаженные желто-зеленые брюки и блейзер. Воротник рубашки расстегнут, и узел галстука сдвинут вниз на несколько дюймов.
— Ваша честь, — говорит Хоби. Он встает, но проходит чуть ли не целая минута, прежде чем он решается говорить дальше. Свет, падающий от мощного светильника, образует яркое пятно на голове Хоби чуть выше лба. — Нам придется отложить заседание, если суд не возражает. Местонахождение моего клиента в настоящий момент установлено быть не может.
Нам всем требуется некоторое время, чтобы переварить сообщение.
— Но ведь я удовлетворила ваше ходатайство о его освобождении под залог, мистер Таттл. Разве вы не считаете, что уже одно это дает мне право требовать от вас более полных сведений?
— Ваша честь, сегодня утром я звонил ему три раза. После того как он не явился сюда, я попросил его друга съездить к нему на квартиру, однако его там не оказалось. Ваша честь, — продолжает Хоби, — я бы осмелился предположить, то есть мне в голову пришла мысль… в общем, я думаю, что он, возможно, на радостях после вчерашнего заседания решил устроить преждевременный праздник. Разумеется, это всего лишь догадка.
Внезапно меня осеняет: Хоби опять что-то задумал. Исподтишка я бросаю взгляд на Сета. Он напряженно наблюдает за мной и Хоби.
— Судья, — подает голос Томми, — я не собираюсь соглашаться на отсрочку. Наш распорядок подсудимому известен. Я полностью не согласен. Он не явился сюда вполне сознательно, не представив никаких уважительных причин, и поэтому мы должны продолжать рассмотрение дела в его отсутствие.
— Ваша честь, — говорит Хоби, — я не знаю, где сейчас находится Нил Эдгар, как не знает этого и мистер Мольто. У него нет оснований утверждать, что мой клиент умышленно не явился на сегодняшнее заседание. Может быть, он попал в автомобильную аварию или подрался с кем-нибудь в баре. Может быть, он сейчас в больнице или в полицейском участке. Господи, да ведь он мог стать жертвой грязной инсценировки. Его лицо показывали по всем местным каналам. Кто знает, что могло случиться?
Однако я слушаю его вполуха. Все мое внимание сейчас обращено на Сета, который стоит, насупив брови и не двигаясь с места. Вспомнив то, что он говорил мне вчера о продолжении своих отношений с Нилом, я наконец начинаю соображать.
— Мистер Таттл, кого вы послали на поиски вашего клиента? — Застигнутый врасплох, Хоби не отвечает. — Я думаю, мне лучше услышать все от него самого без посредников. Вы так не считаете, мистер Таттл?
Хоби напоминает мне литавру, такую же большую и пустую. Его рука с ногтями, поблескивающими маникюром, повисает в воздухе.
— Хорошо, — выдавливает он из себя наконец.
Сет уже двинулся вперед.
— Мистер Мольто, — говорю я, — мистер Вейсман вот уже двадцать пять лет является моим близким другом. Я уверена, он может помочь суду внести ясность, если только вы, конечно, не возражаете.
Томми пожимает плечами:
— Поступайте, как вам угодно, судья.
И вот наступает очень важный момент. О, мне кажется, я просто схожу с ума. Неужели это мечта каждой женщины — взять со своего любимого клятву под присягой и заставить его говорить правду? Увидеть, поставит ли он ее выше других?