Законы прикладной эвтаназии
Шрифт:
За дверью – крошечная комната с диваном, столом, шкафом и огромной напольной радиолой. На диване сидит человек лет шестидесяти, обрюзгший, краснолицый, с бутылкой чего-то мутного в руке.
«Добрый день, Александр Александрович», – здоровается Джи.
«А-а! Девочка Джи! – Толстяк широко улыбается щербатым ртом. – Давненько я тебя не видел!»
Он ставит бутылку на пол. Судя по тому, что она полная, капитан ещё трезв.
«Какими судьбами? – спрашивает он. – И что это за молодая леди?»
«Её
Боже, думает Майя, он был капитаном тридцать лет назад, но до сих пор держится за своё прошлое. Он опустился, спился, но по-прежнему помнит себя молодым, в белом кителе, верхом на лошади, с револьвером в руке.
«Здравствуйте, Майя», – медленно произносит Дяченко. В его глазах интерес.
«Ей нужны документы», – перебивает его Джи.
Дяченко щурится и разглядывает Майю.
«А куда вы собираетесь, юная леди?»
«Во Францию», – отвечает Майя. Она помнит, что Франция почти не пострадала во время войны и довольно быстро восстановила свои производственные и научные мощности.
«А-а, во Францию… Ну, передадите привет Шатилову, если жив ещё старик…»
Майя не знает, кто такой Шатилов, и ждёт продолжения.
«Александр Александрович, вы можете выправить паспорт?» – спрашивает Джи.
Дяченко хмыкает.
«Мочь-то могу. Но вот как добираться? Не через Советы же. Придётся делать три документа. Один – чтобы через японцев пройти. Тут и пропуска хватит. Второй – чтобы через Китай добраться, тут нужен советский паспорт. Ну и для Европы…»
«И во сколько это обойдётся?» – вмешивается Майя.
«А-а… – протягивает Дяченко. – Это мы сначала прикинем… А потом уже цифирь будет…»
Он медленно, кряхтя, поднимается с дивана, протискивается мимо женщин.
«Ну, подождите-ка тут, дамы. Я узнаю кой-что…»
Когда он исчезает, Майя говорит:
«Деловой. Ведёт себя не как друг».
«Он и есть не друг, а делец. Любой документ может достать. И контрабанду».
«Мне нечем ему заплатить».
Джи молчит. Майя смотрит на неё и ждёт ответа.
«Может, это и не понадобится».
«Вы же сами сказали, что он делец».
«У меня на него кое-что есть».
Джи делает два шага назад и выходит из комнатки. Майя следует за ней, но путь ей преграждает невесть откуда взявшийся мужчина в сером кителе без знаков отличия.
«Стоп-стоп. Ты никуда не пойдёшь».
«Что?..» – Голос Майи обрывается, когда человек хватает её, разворачивает и зажимает рот ладонью.
Продал, моя девочка, он продал тебя, этот толстый ублюдок. И эта добрая женщина тоже тебя продала. Хотя…
Нет, Джи бьёт мужчину кулаками по спине, её оттаскивают в сторону, а мужчина тянет Майю в конец коридора, к другой двери. Под крошечным окошком стоит Дяченко с серьёзным выражением лица.
Джи тоже зажали рот, но её тащат в противоположном направлении. Майя умудряется ударить своего соперника ногой по голени, он чуть не падает, Майя вырывается, но тут другой мужчина суёт ей в нос резко пахнущий платок, Майя рвётся из рук, но сил у неё становится всё меньше, и через несколько секунд она теряет сознание.
5
Голова сильно болит, очень сильно. Майя проверяет, на месте ли чертежи.
Нет, ничего нет. Только одежда, никакой сумки. Веки сделаны из свинца. Руки свободны.
«Пей», – слышит Майя.
У её губ – кружка с чем-то горячим. Пахнет травами. Майя послушно пьёт. Не то состояние, чтобы сопротивляться.
Напиток помогает. Глаза удаётся разлепить, голова уже не такая тяжелая.
Майя лежит на мягком диване в изящно обставленном кабинете. Помимо дивана, здесь есть письменный стол, несколько стульев, два кресла, книжные шкафы. Сквозь занавеси на высоких окнах пробивается яркое солнце.
«Сколько я спала?» – спрашивает Майя по-русски.
«Аната-ва Ниппон о шитте имасу-ка?»
Знает ли Майя японский? Знает, конечно.
«Хай», – отвечает она.
Дальнейший разговор идёт на японском.
В комнате двое мужчин. Один, в японской военной форме, сидит за столом. У него округлое лицо, украшенное пышными чёрными усами. Он явно уделяет уходу за ними много времени. На подбородке – жидкая поросль. Сквозь тонкие очки с круглыми стёклами глаза почти не видны – мешают блики.
Второй мужчина – в штатском костюме европейского образца. Неприятный, тяжёлый взгляд сквозь толстые очки в уродливой оправе – всё, что запоминает Майя.
«Вы спали около суток», – произносит усатый.
Майя пытается приподняться, но падает обратно на диван. Мужчина в штатском держит в руке кружку, из которой она пила.
«Рано ещё. Встать сможете минут через двадцать», – говорит он.
Военный встаёт из-за стола.
«Меня зовут Исии-сан. Мой коллега – Иосимура-сан. Несмотря на то, что вы пока не можете встать, вы вполне способны разговаривать. Я думаю, небольшая беседа пойдёт всем нам на пользу».
Майя молчит.
Она вспоминает эти лица, виденные ею на фотографиях в учебниках истории. Она вспоминает эти имена. Семьсот тридцать первый где-то рядом.
«Как вас зовут?» – спрашивает Исии.
«Майя».
«Амайя-сан…»
«Нет, не Амайя. Майя».
Исии улыбается и качает головой.
«Мне не хочется учиться вашему произношению. Думаю, проще вам приспособиться к моему. «Амайя» означает по-японски «ночной дождь». По-моему, очень красиво. Вы согласны?»
Майя кивает.