Заковали сердце в лед
Шрифт:
– Я понимаю, что верить сейчас мне нет никаких оснований. Сначала я думала, что вы обычные беспредельщики, воры, нелюди, готовые ради денег на что угодно. Но узнав, что все это вы делаете не ради наживы, а чтобы помочь твоей матери, я задумалась, правильно ли поступаю. Знаешь, раньше я считала, что преступать закон ни за что нельзя, что это даже не обсуждается. Но видя, как отчаянно ты сражаешься за жизнь своей мамы, внутри у меня что-то дрогнуло. Если умирает близкий человек и единственный способ спасти его – это преступление, не важнее ли будет следовать велению сердца, а не букве закона? Не может быть плохим человек, который так заботится о матери. – Маша села на табуретку и с болью посмотрела на Андрея, ища в его взгляде хоть отдаленный намек на то, что он понимает, в какой ситуации она оказалась. Сам Порубов, в задумчивости опершись о стену, ждал продолжения.
– Помнишь, там, в квартире, ты проспал встречу с пацанами? Это я тебе подсыпала тогда снотворное. Будь на моем месте кто-нибудь другой, вас бы всех троих давно повязали. А я хотела спасти тебя. Согласись, зачем мне было приходить сюда, будь я последней шестеркой? Ведь после засады, кроме как на меня, подумать было не на кого. Я люблю тебя.
После последней фразы Порубову подступил к горлу ком. Мысли в голове окончательно смешались. Еще минуту назад он готов был задушить ее прямо на месте, а теперь стоял растерянно, как мальчишка.
– Хорошо, допустим, все, что ты рассказала, – правда. И что нам делать дальше?
– Как смогу, я вас прикрою. Пойми, вечно это тянуться не может. Пока не найдут того, кто ограбил салон, менты не успокоятся, ведь на них давят страховщики, а правоохранители от них уже и взятки получить успели. Расследование взяли под контроль в Москве, поэтому вам лучше остановиться и залечь на дно, – пыталась убедить Порубова Барби.
– Исключено. Не знаю, как пацаны на это посмотрят, но я никуда не лягу. Маме нужны деньги на реабилитацию, и я не могу просто взять и исчезнуть. – По лицу Порубова было понятно, что спорить бессмысленно.
– Ты – хороший человек, я ожидала такого ответа. Знаешь, в таком случае у меня есть план. – Маша показала рукой на стоящую рядом табуретку, приглашая Андрея присесть. Пока он внимательно слушал, девушка немного успокоилась, детально расписывая свою идею.
Порубов долго молчал, переваривая информацию и взвешивая все «за» и «против». Кому-то другому он, возможно, и не простил бы такого предательства, тем более если бы оказалось, что человек работает в органах. Но Андрей полюбил девушку так сильно, что готов был перешагнуть через всю эту грязь и простить ее. Он придвинулся к ней поближе и взял за руку:
– Знаешь, предательство – единственное, чего я не мог никогда простить. Полчаса назад я ненавидел тебя, как никого раньше. Я тоже люблю тебя. А план у тебя правильный, я и сам в этом направлении думал. – И, наклонившись к ней, осторожно и нежно поцеловал в губы.
Маша робко улыбнулась, и по ее щекам потекли слезы.
Глава 19
Зиганшину меньше всего хотелось идти к Люське. Как хитро она придумала с шантажом. А ему казалось, что она может думать только про шмотки и рестораны. Никогда в жизни и ни перед кем он не унижался и никого не упрашивал сделать ему одолжение. Сколько себя помнил, Михаил всегда добивался всего, чего хотел. Сначала в школе, потом в университете. Ему прощались любые шалости, любые выходки. Все знали, что его родители – люди большого полета, поэтому старались не связываться с Зиганшиным-младшим. Себе дороже. Даже ректор побаивался мажорного сынка, что уже говорить о простых смертных? А он пользовался своим положением. Собрав вокруг себя группу сокурсников-прихлебателей, чувствовал свою полную безнаказанность. Если бы не строгий отец, который пообещал, что выгонит сына из дома, если тот не возьмется за ум, кто знает, где бы он сейчас был. Папа устроил его следователем, отгрохал свадьбу, купил квартиру. Мише оставалось только плыть дальше по течению.
И после ощущения, что ты – будущий хозяин жизни, пусть и с помощью отца, Зиганшину было невыносимо осознавать, что им помыкает какая-то обнаглевшая девка с образованием девять классов, что он ничего не может сделать и полностью находится в ее власти, испытывая беспомощность, бессилие, отчаяние.
По дороге к Люське следователь зашел в бар и заказал коньяка. Он пытался оттянуть визит – может, все-таки есть какой-то другой выход? Может, получится придумать, как обвести ее вокруг пальца? Он вспомнил, как совсем недавно один местный наркодилер, недовольный слишком большими, по его мнению, поборами, начал угрожать, что сдаст Зиганшина коллегам. Михаил знал, что его «съедят» живьем и бровью не поведут. В борьбе за тепленькое местечко в жизни полиция ничем не отличается от обычных людей. Но тогда проблема разрешилась сама собой: торговца наркотиками через день нашли мертвым на берегу реки. Видно, делиться он не хотел не только с ментами, но и со «своими». Чем больше следак сидел, пялясь на посетителей заведения, тем все более безвыходным казалось ему его положение.
– Слушай, у тебя была любовница? – обратился он к сидящему рядом мужику в дорогом костюме и с лицом алкоголика со стажем.
– Ну да, была, и не одна, куда же без них, – печально посмотрел тот на собеседника.
– А что бы ты сделал, если бы она тебя, например, кинула на деньги? На большие деньги, – вопросительно посмотрел на соседа Зиганшин.
– Как что? Ясное дело, для начала надавал бы по морде, а потом закрыл в квартире и держал бы, пока не отработает. – Мужик сказал это так безразлично и обыденно, будто всю жизнь только этим и занимался.
– Понятно, – закивал головой следователь и ушел в свои мысли.
Вариант, конечно, хороший, но не в его ситуации. Все же нужно было идти и вымаливать у любовницы отсрочку. Денег не было. Где их взять, он, конечно, знал – у родителей водились и не такие суммы. Куда проблематичней объяснить, зачем они ему нужны.
«Ничего, прорвемся», – пробормотал Зиганшин себе под нос, бросил на стойку мятую купюру и покинул бар.
Подходя к подъезду, он бросил взгляд на окно любовницы. Та стояла, отодвинув тюль, будто знала о его визите и ждала, когда он появится.
Выйдя из лифта, Зиганшин, вздохнув, нажал на кнопку звонка. В квартире послышались шаги, щелкнул замок. Люся открыла дверь. От стоявшего на пороге взъерошенного любовника несло алкоголем и потом. Было видно, что дела у него обстоят неважно. Она отошла в сторону, пропуская его в прихожую, и холодно спросила:
– Принес?
– Люся, тут такое дело… – Михаил стоял, переминаясь с ноги на ногу.
– Ну-ну, я слушаю. Не принес, значит?
– Да понимаешь… Катька, сучка, за моей спиной спустила все деньги. Дай мне пару дней, я найду нужную сумму. – Он умоляюще смотрел на нее, как нашкодивший ребенок, и был полностью в ее власти, чем она не преминула воспользоваться:
– Нет. Хватит держать меня за дурочку. Нет денег? Прекрасно. Можешь искать новую работу. Из тебя, кстати, получится хороший дворник, – зло усмехнулась Люся.
Внутри Зиганшина начала закипать ярость. Да кто она такая? Что себе позволяет?! И что я вообще делаю? Не в силах больше контролировать себя он обрушился на Люську со всей ненавистью, что накипела у него за это время:
– Да пошла ты! Ничего ты про меня не знаешь. Давай, вперед, иди, рассказывай. Посмотрим, кто тебе поверит. Да, я прикрывал этих аферистов, и что с того?! С моей идеальной репутацией тебя на смех поднимут. Подумаешь, пришла какая-то курица. Если рыпнешься, я сам тебя за клевету по судам затаскаю. – Он разошелся не на шутку. В запале, полностью потеряв над собой контроль, Михаил начал запугивать ее сначала тюрьмой, потом киллером, которого одно время крышевал и который тоже был у следователя в долгу. – Подумаешь, шантаж! Тоже мне, компромат! Да ты из квартиры выйти не успеешь, как тебя вывезут в лес и закопают живьем! Тут один барыга тоже, как и ты, пытался голос поднять. Теперь лежит в морге. Тоже хочешь, как и он, полежать на дне, рыбок покормить? – Войдя во вкус, следователь расхаживал по квартире, картинно жестикулируя руками, брызгая слюной и краснея от гнева.