Заложница
Шрифт:
Но, по правде говоря, все эти грязные словечки заводят меня еще больше.
— Не так ли? — снова спрашивает он.
— Только один раз. — Ага, сегодня ночью.
— Тогда как ты удовлетворяла себя? — Стоун мягко требует ответа.
— Подушка, — произношу на одном дыхании я, зажмуривая глаза от смущения.
Его пальцы все еще во мне, когда он издает протяжный тихий стон. Внезапно я понимаю, что контроль не только в его руках. Я оказываю такое же влияние на Стоуна, какое и он на меня.
Его голос пропитан чистым необузданным желанием:
—
Я клянусь, мое лицо полыхает огнем. Хорошо, что машина стоит на круиз-контроле, потому что мои ноги бесполезны. Все, что имеет сейчас смысл, так это его пальцы во мне.
— Я медленно двигала бедрами, сжимая ноги.
— Объезжала подушку, пока не кончала, — шепчет он, явно фантазируя обо мне, сидящей верхом на подушке в полутьме комнаты.
Сейчас мои бедра двигаются точь-в-точь как тогда. Словно я нахожусь в своей спальне, а не в машине с мужчиной, чья рука творит настоящие чудеса между моих ног.
— Я не могу. Не здесь. Не так…
— Нет, все произойдет именно здесь. — Его большой палец надавливает на чувствительный комок, отчего внутри меня взрывается фейерверк удовольствия. Каждый мускул в моем теле напряжен, а я напоминаю сплошной комок из нервов. Ничего не важно, есть только я, он и эта дорога в никуда.
— Подожди, — говорю я в попытке остановить его, боясь того, что произойдет далее.
— Нет, — говорит он голосом, не терпящим возражения. — Посмотри вперед, вот на этот знак. Через милю будет съезд на двадцать четвертое шоссе. Слышишь, Брук, у тебя есть всего одна миля для того, чтобы кончить. К тому времени, как мы проедем съезд, твои соки уже должны сочиться по моей руке.
От его слов дрожь проходит по моему телу, пока я издаю протяжный гортанный стон. Мы едем шестьдесят миль в секунду, значит, у меня в запасе есть всего одна минута. Мой мозг соображает вяло, словно вся кровь отлила от него, сосредоточившись совсем в другом месте. Одна минута. Шестьдесят секунд.
— Слишком мало. — Я не могу связно мыслить, но даже в таком состоянии не хочу подвести его.
— Как давно ты мечтала обо мне? — бормочет он, проникая глубже в меня своими пальцами. — Как давно ты желаешь меня, одновременно с этим испытывая страх? Готов поспорить, ты не раз фантазировала о том, как я трахаю тебя.
— Вечность, — всхлипываю я, не в силах скрыть от него правду.
— Правильный ответ. Ты ждала этого, и теперь я здесь.
Мое тело двигается само собой от его прикосновений и грязных слов. В машине витает мускусный запах, который, без сомнения, принадлежит мне.
Шоссе полупустое, и вдалеке я вижу большой дорожный знак зеленого цвета с цифрой двадцать четыре. Осталось совсем немного.
— Я тоже ждал этого, — шепчет он. — Ожидал, чтобы ощутить твою мягкость, твой жар. Мечтал обнаружить тебя влажной и готовой, чтобы убедиться в том, что ты желаешь меня одного. Знаешь, это словно попасть в гребанный рай, позабыв навсегда про ад. Словно ничего больше не имеет значения, кроме нас с тобой.
Прежде чем я осознаю
Прикосновения становятся все более невесомыми, продлевая мою кульминацию. Это самый бурный оргазм в моей жизни, отчего каждый мускул в моем теле до сих пор находится в эйфории. До меня доносится хныкающий звук, и понимаю, что это я издаю его. На внутренней части бедер я чувствую свою влагу, но мне больше не стыдно.
— Вот она, настоящая ты, — говорит Стоун, в последний раз надавливая пальцем на мой вход. — Ты так красива, Брук.
Мне все еще сложно мыслить, но кажется, что я упускаю что-то важное в его словах. Едва держа голову прямо, медленно возвращаю свои руки обратно на руль, на котором до сих пор лежит рука Стоуна. Это удивительно, что мы не попали в аварию и не разбились.
Перестраиваюсь в соседнюю полосу и слегка нажимаю на педаль тормоза, чтобы отключить круиз-контроль. Я все еще не в своем уме, но все же так безопаснее.
— Это было опасно, — говорю я дрожащим голосом.
Стоун откидывается на сиденье, выглядя при этом напряжённым и задумчивым. Я чувствую, как он снова отстраняется от меня.
— Да, опасно…
Мне кажется, что он говорит совсем не о нашем небезопасном движении, впрочем, как и я.
Стоун опасен для меня, потому что именно он приоткрыл крышку моей коробки. Он — это мое собственное солнце, которое может подарить мне настоящую жизнь. Он — это горящий шар, который ослепляет и пугает, но мне наплевать. Я хочу большего. Я сделаю все, чтобы почувствовать больше, даже если это означает, что в конце концов я сгорю.
Впереди нас шоссе, простирающееся вдаль десятками километров. Я крепко сжимаю руль, приходя в себя после пережитого оргазма и наслаждаясь глотком свободы, подаренным мне Стоуном.
Я всегда представляла себе мир красивым цветущим садом, но оказалось он больше похож на дикие и опасные джунгли.
Стоун позволил мне почувствовать себя непредсказуемой, словно я и правда могу делать все, что захочу.
Я поворачиваю голову и спрашиваю:
— Куда мы поедем теперь?
Стоун не выглядит счастливым, наоборот, его взгляд наполнен разочарованием. Разве он не видит, что теперь я отправлюсь за ним куда угодно? Что я отдам ему все, что он только пожелает?
— Левее, — командует он.
Я перестраиваюсь, ожидая дальнейших указаний.
— Что дальше?
— Разворачивайся и возвращайся на автостраду.
— Что? Ты хочешь вернуться?
— Конечно, хочу. Как и ты. — Стоун больше не смотрит на меня, а его голос холоден как никогда раньше.
Но он ошибся: всего мгновение назад я хотела никогда больше не возвращаться назад.
Я останавливаю машину на обочине и включаю аварийку.
— Мы вдвоем, — говорю я, в надежде опять увидеть его нежный взгляд.