Заложник страсти

Лакомка Ната

Предвкушая потеху, иллирийские лорды столпились за нами, чтобы рассмотреть все из первых рядов. Слуги разбежались, а пажи поставили соломенные мишени, с намалеванными по центру круглыми черными пятнами - они назывались «зрачок». Вокруг «зрачка» был нарисован черный круг - «глаз».

Принц Марко тоже взял лук и встал рядом со мной.

Я покосилась на него, когда он натягивал тетиву - прекрасное зрелище. Под черной камизой так и заиграли мускулы на сильных руках. Красивый зверь. И сильный. И знает свою

силу. Поистине, он лишь по недоразумению родился вторым.

Усилием воли я заставила себя обратить внимание на мишень.

Мы выстрелили одновременно, и оба попали в «глаз». Причем оба - равноудалено от «зрачка».

– Неплохо, - сказал Марко.
– Все женщины Брабанта так стреляют?

– Почти, - сказала я насмешливо.
– И еще лучше владеют мечом, и еще лучше сидят в седле. Причем, в мужском.

– Да вы там все развратники, как я погляжу, если даже женщины норовят сесть верхом, - сказал он, чтобы услышала только я.

– А вы прячете свою развратность глубоко в сердце?
– спросила я тоже тихо.
– Как же вы, Капра, предпочитают любить своих женщин? Садитесь верхом или предпочитаете, чтобы взнуздывали вас?

Он прищурился, посмотрев на меня так, словно хотел убить взглядом, а потом вскинул лук, прицеливаясь.

Второй раз мы снова выстрелили одновременно, и снова - одинаково в цель, точно в «зрачок». Иллирийские лорды взволнованно зашумели, а что касается женщин - они смотрели на меня со священным ужасом, словно увидели демона в женском обличие. Впрочем, возможно, именно демоном они меня и считали.

Третий выстрел. И снова - равно.

Марко прищелкнул языком - и не понять, в досаде или восхищенно.

Что ж, пришло время изменить правила, если я намеревалась поставить этих козопасов на место.

– Пустая забава, - сказала я небрежно.
– Что толку бить в мишень из соломы - так даже сердце не дрогнет, не то что рука.

– Предлагаете поменять мишень?
– спросил Марко, склоняя к плечу голову. Черные кудри колыхнулись упругой волной, и я подумала - а каковы они на ощупь? Мягкие, как шелк его рубашки, или жесткие, как и полагается мужчине с характером?

Опасные мысли, сводящие с ума. От них не будет добра.

– Предлагаю поменять, - сказала я, выбирая очередную стрелу и покручивая ее между пальцев.
– Если не побоитесь...

– Не встречалось еще мишени, которая испугала бы меня, - ответил он сухо.

– В самом деле?
– спросила я вежливо, улыбаясь лишь уголками губ.
– Тогда возьмите со стола вон то красное яблоко и поставьте себе на голову.

Вслед за моими словами в зале воцарилась гробовая тишина, а брови Марко поползли вверх:

– Вы собираетесь стрелять в меня?
– спросил он.

– В яблоко, - поправила я его.
– Что вы, разве я осмелюсь выстрелить в благородного иллирийского принца.

Как же мне хотелось, чтобы он выказал страх. Даже если не страх - то смятение, сомнение. Чтобы это умалило его мужественность в моих глазах, чтобы он показал истинную душу Капра - трусливую, мелочную.

– По-моему, эта мишень вас пугает?
– сладко произнесла я, чтобы добить его презрением окончательно.

– Нет, не пугает, - ответил он медленно, не сводя с меня глаз.
– Но и не кажется мне забавной...

– Если боитесь, то тут же прекратим соревнование, - сказала я, продолжая играть стрелой.
– И чтобы проявить учтивость гостьи, я даже признаю себя побежденной. Не могу же я, в самом деле, позволить злым языкам болтать, будто иллирийский принц испугался.

– Ни вам, ни злым языкам я не доставлю такого удовольствия, - сказал он и пошел к мишени, захватив по пути яблоко со стола.

– Марко!
– крикнул его брат, вскакивая.
– Не глупи!

Но король жестом осадил старшего сына, и принц Батисто нехотя опустился в кресло.

– Может, послушаетесь старшего брата?
– подначила я.
– Разве казначей не должен подчиниться будущему королю?

– Капра подчиняется лишь самим себе, - ответил Марко, с хрустом откусывая от яблока, и поясняя: - Так оно будет лучше держаться на макушке.

Он встал спиной к мишени, положил надкушенный фрукт себе на голову, а потом бросил мне:

– Стреляйте, госпожа Сафора, если не боитесь, что рука дрогнет.

– Будет огромной неприятностью, если дрогнет, - заметила я и медленно подняла лук.

Нацелив стрелу прямо в красивое лицо, я ждала, чтобы младший принц хоть как-то выказал беспокойство, но он стоял неподвижно, опустив руки.

– Вы заледенели, что ли, леди Сафора?
– спросил он, наконец, ворчливо.
– Я уже устал стоять.

Несомненно, он видел, что я целюсь в него, а не в яблоко, но даже глазом не моргнул. И такое безрассудное бесстрашие не могло не вызывать восхищения.

– Вы намеренно торопите меня, чтобы я промахнулась?
– я перевела стрелу чуть в сторону и спустила тетиву.

Придворные дружно ахнули, когда стрела вонзилась на три пальца правее лица принца Марко - прямо на уровне глаз. Сам же принц даже не дрогнул, и только стиснутая челюсть выдавала его напряжение.

– Ах, промахнулась!
– объявила я во всеуслышание.
– Разрешено ли мне будет выстрелить второй раз, господин мой Марко?

– Стреляйте, - великодушно разрешил он, и скрестил на груди руки, показывая, что ничуть не страшится.

В этот раз я всадила стрелу на три пальца левее, прибив прядь черных волос к мишени. Кто-то из благородных леди упал без чувств, но на нее обратили внимание разве что ближние служанки.