Заложник
Шрифт:
— Очень. Отдыхать одно удовольствие. А вот работать? — Она засмеялась.
— Умница, в самую точку. Но здесь, — постучал он пальцем по столу, — у нас никто и не работает. Здесь… как это? Тихая заводь. А работа — она там. — Игорь вздохнул. — Вот и ваш замечательный супруг это хорошо понимает… Ты, старина, между прочим, на досуге-то прикинь все-таки мое предложение. С ходу ведь как бы не стоит ничего отвергать, верно? Сегодня одно настроение, завтра — совсем другое, а послезавтра вообще, может быть, в петлю потянет…
— Ну, у тебя, старик, и планы!
— Брось, все мы человеки… И семьи у нас. И жены-красавицы, верно? Слушай, Лерик, а почему я Светки не вижу?
— А они все там, Игорь Валентинович, на бордюре гоняют! — вмешалась Ольга. — С раннего утра, разве вы не слышите?
— И Светка там? — словно бы удивился Игорь.
— А ты будто не знаешь! — хмыкнула Лера. — Как обычно, с Колькой этим. С Найком.
Ирине показалось, что сказано было это мачехой Светланы со скрытой долей неприятия, пренебрежения, что ли. И явно — с неудовольствием.
Кое-что ей уже стало известно о взаимоотношениях женщин в семье Залесских, Олечка успела натрепаться. Не сплетни, нет, а так, как говорится, по-соседски, о чем в поселке практически всем известно. Просто не обсуждается, поскольку и особого повода тоже нет. Сказала, что Валерия и Светлана не переносят друг друга, хотя в принципе вполне могли бы стать подружками, ведь между ними всего и разница-то — меньше десятка лет. Светлане пошел шестнадцатый, какая уж там девчонка, девушка, считай, местными парнями верховодит, с характером, чертовка. И настоящей красавицей растет. А Валерия, к примеру, в компании человек замкнутый и мало интересный. Натура, в сущности своей, склочная, вероятно, по этой причине и возникают у Залесских все семейные конфликты.
Ну а особое место в доме занимает Вера — Верочка, Верунчик, Веруся — в зависимости от настроения хозяина. Откуда она взялась, никто не знал, но было известно, что Игорь трогательно опекал ее, как свою дальнюю родственницу, какую-то там «много… юродную» племянницу. А что она помогает в доме по хозяйству, так мало ли какие бывают у двадцатилетних девиц капризы? Валерия поначалу была недовольна постоянным присутствием в доме какой-то там племянницы, но потом смирилась и перестала обращать на нее внимание. Хочешь быть прислугой — твои заботы. Но тогда и соответствуй положению. А еще ее, возможно, устраивало то обстоятельство, что и со Светкой у Веры также отношения как будто не складывались. Вот и жила «родственница» как бы сама по себе, изредка «выплывая» к гостям то в облике знаменитой лиотаровской шоколадницы, то лукавой декамероновской Перонеллы, а то сдобной рубенсовской дамы. На это у нее фантазии, во всяком случае, хватало. Каким же было конкретное «участие» Игоря Валентиновича в ее судьбе, в поселке не обсуждалось. Или, если и обсуждали, то исключительно в своих стенах, не вынося мнений наружу. В конце концов, если это Игорю надо, значит, пусть так и будет.
Но вообще-то народ догадывался, что Игорь Валентинович разве что при гостях выглядит самостоятельным и независимым: покрикивает, приказывает, пошумит даже иной раз. А на самом деле дома он по большей части под Леркиным каблуком. Такой вот парадокс. И, вполне возможно, что именно эта Вера и являлась в какой-то степени тем щитом, которым Игорь прикрывался от Валерии. Или чем-то большим, кто их разберет…
Зато на службе, в банковской своей ассоциации, там да, там он — голова и самый крупный начальник. И все, кто работали вместе с ним, были, пожалуй, одинаково прочно завязаны на Игоре Валентиновиче. И не только финансово, хотя и этот вопрос необычайно серьезен. Тут другое важно.
Фонтанирующий смелыми и рискованными идеями, Залесский сумел в свое время собрать и сплотить вокруг себя сильную группу людей, занимающихся банковской деятельностью. В те времена, естественно, тоже рисковой, потому что именно тогда можно было делать деньги «из воздуха»: только еще создавались крупные капиталы, возникали мощные финансово-промышленные группировки, которые впоследствии станут диктовать свою волю и президенту страны, и ее правительству. Ну, пытаться это делать, во всяком случае.
Он же затем организовал и так называемую Малую Ассоциацию коммерческих банков, работающих исключительно с мэриями крупнейших центров России.
Следующим шагом стал этот поселок Солнечный, в который вложены баснословные средства, зато и жители его могли в дальнейшем буквально ни в чем себе не отказывать.
Так что, как говорится, дружба дружбой, но хозяева коттеджей, сильно смахивающих на стилизованные средневековые замки и начиненных при этом всеми доступными удобствами, оказались людьми сплошь состоятельными, обладающими сказочными возможностями. А если пока они не слишком на виду, в смысле не мелькают постоянно на телеэкранах и газетных полосах, то и на это имеются свои веские причины. Каждый плод должен созреть. Вот такая философия.
И все это Ирина поняла из легкомысленной болтовни Олечки, пока бродили по парку, вдоль воды, смотрели, восхищались и так далее. Разумеется, не этими конкретно понятиями оперировала Ольга, однако смысл оставался именно таким. Наверняка и возможности, да и потребности Залесского были чрезвычайно высокими.
Но теперь Ирину заинтересовали слова Игоря о каком-то его предложении, сделанном Турецкому. От чертова Шурика ничего же толком не добьешься, ему бы все шуточки да хаханьки. А ведь пахло чем-то весьма аппетитным, мягко говоря. Он и сейчас делает вид, будто безумно утомлен жизнью, что все ему надоело, что удовольствия никакие не нужны, и если бы окружающие не противились, он бы с наслаждением закинул свои ходули да хоть на те же перила террасы и подремал бы себе в охотку. Ну и зануда же ты, Турок! Правильно тебя в школе дразнили! Зря, подумала Ирина, раньше об этом не слыхала, стал бы ты тогда у меня Шуркой, как же!..
— Саш, — обратил внимание на Турецкого хозяин, — может, ты вздремнуть хочешь? Или, если желаете, можно как бы баньку устроить, а, девочки? Очень, между прочим, славно перед обедом!
Женщинам такое предложение показалось чудовищным. Идти распаренными, потными и красными к столу?! Где столько мужчин! Это ж себя не уважать! Не говоря об окружающих. Ну разве что завтра с утра…
А вот Александр Борисович почему-то сразу согласился. Будто только и ждал подобного предложения. Завтра, мол, какой уже пар! Завтра домой ехать…
И мужчины заторопились. Игорь велел Вере, явившейся по его зову и картинно застывшей в дверях, принести вниз, в подвальный этаж, где была оборудована отличная баня — и финская сауна, и российская парилка с каменкой, на любителя, и даже приличный, двадцатиметровый бассейн с морской водой, — все необходимое для чисто мужского священнодействия.
Прозвучало это, надо сказать, несколько двусмысленно. Что немедленно и отметила Ирина, даже пожалевшая на миг, что так легкомысленно отпустила супруга с заметно посверкивающими глазками явно в какой-то «чужой огород». Но что делать, переменить решение — значит продемонстрировать свою неуверенность. В чем? Господи, да в чем вообще нынче может быть полностью уверена любая женщина! Кто бы подсказал…