Заложники пустоты
Шрифт:
Потом за иллюминатором полыхнул огонь, и связь с Землей исчезла. Вообще пропала всякая связь – Сети тоже не было.
Без поддержки Цифры было как-то не по себе, хотя Игнат головой понимал, что теперь корабль не нуждается в управлении: посадочная капсула просто падает, руководствуясь заложенной в неё автоматической программой. Нет в этом корабле ничего, что могло бы думать, только тупая автоматика. Так что вероятность сбоев минимальна.
Ускорение придавило к ложементу с такой силой, что казалось, еще чуть-чуть и внутренности выдавит наружу. В голове у Игната помутилось, он несколько раз моргнул, не понимая, спит или бодрствует, но образ
39
Шагов за спиной он не ждал. Оказалось – не закрыл дверь. Зачем закрывать бронированную плиту с электронным замком, если за ней лежит многотонная стальная станина не то от крана, не то от исполинского трактора? Джио считал, что рухнувший на бункер хлам запросто не поднять, но, как оказалось, ошибся.
Не ошибся ты, ты верил в то, чего не существует.
Джио резко обернулся, выставив перед собой пистолет. Перед ним стоял человек. Скорее всего мужчина, потому что в полумраке короткого бетонного коридора он мог рассмотреть только силуэт. Мужчина дернулся, но, увидев оружие, замер. Потом медленно поднял вверх руки с чем-то, зажатым в правой ладони.
– Брось! – скомандовал Джио.
Человек повиновался, к ногам Джио на бетонный пол, крякнув, упал коммуникатор.
– Джио, не дури, – сказал пришедший. – У нас есть, о чем поговорить.
Джио почувствовал, что дыхание против его воли учащается, на лбу выступила испарина, а сердце стучит, словно раскрученный до предела бензиновый мотор.
Левая рука нырнула в карман, нащупав там пуговку от пальтишка Вилли. Джио бросил короткий взгляд на то, что было зажато между пальцев – золотистый столбик выдранного из платы конденсатора, совершенно непохожий на слона.
Теперь ты понял, что их никогда не было в этом треклятом Тейе?
И еще коммуникатор: его Джио проверил незадолго до появления гостя. Там было несколько вызовов, и только у последнего определился номер. Ему никогда не звонили из отдела сборки, ему… вообще неизвестно, кто звонил. И неизвестно, о чем он с ними разговаривал – Джио помнил только о двух вызовах.
Так кто тебе рассказал о Тейе?
Ствол пистолета начал вилять из стороны в сторону, как собачий хвост, рука вспотела. Если бы пришедший решил напасть, вряд ли Джио смог бы дать отпор. И потом…
– Почему вы называете меня Джио? – спросил он.
Горло перехватило, слова зацепились за что-то внутри гортани. Он захрипел, задыхаясь, и, выставив в сторону левую руку, упал на бетон стены.
– Я пришел рассказать о Джоконде, – это были последние слова, которые услышал Джио перед тем, как потерять сознание…
…Он смотрел, как высокий мужчина в длинном пальто и широкополой шляпе быстро идет к двери их подъезда, стремительно переставляя длинные ноги, с каждым шагом выбрасывая мощные высокие ботинки на толстой рифленой подошве чуть не на два метра вперед. Джоконда что-то говорила, но он не слушал её. Лишь качал головой, как будто пытаясь вытрясти из неё понимание того, что она всё знала. Она знала с самого начала и она готовилась к тому, что должно произойти сейчас. Она знала, на что идет. Но при чем здесь Вильгельмина, чёрт вас всех побери со всеми компьютерами и самыми расчудесными программами для них?! Со всеми военными и верхолазами, знающими только собственные интересы и плевать хотевшими на простых людей?! На его Вильгельмину.
В дверь постучали. Джоконда пошла открывать. Буднично так пошла, словно с утра ждала гостей. А он стоял у окна и ничего не делал.
– Папочка, я не хочу уезжать без тебя! – закричала Вильгельмина.
Высокий человек в широкополой шляпе, который держал Вилли на руках, остановился и посмотрел на Джоконду. Её никто никуда не тащил, она шла сама, словно овца на убой.
– Он остается. Это мой муж, – и представила его по имени после короткой паузы: – Халиль.
…Чернота беспамятства становилась всё более непрозрачной, унося его сознание в черную дыру воспоминаний. Какая-то непонятная сила срывала с закостеневшей и сделавшейся чужой памяти слой за слоем, будто очищая перезревшую и подгнившую луковицу.
…Когда он отдышался после того, как чудом удалось забраться внутрь вагона, накатило чувство совершенной безысходности. Вокруг была тьма, разрываемая сполохами врывающихся через узкую щель прикрытой двери редких вспышек света. Вокруг было пусто и одиноко.
Он бежал, словно загнанный заяц. Его преследовали неизвестные люди, непонятные, жаждущие получить то, что однажды лишило его семьи. А теперь он своей глупостью и безрассудностью стал причиной гибели семьи хорошего человека. Они же никого не пожалели – Беата совсем еще девчонка, она-то в чем виновата? Но ведь этим подонкам ничего не стоит убить, раздавить, уничтожить. Для них люди – не больше чем муравьи, живущие беззаботно по соседству, пока не мешают.
Ты был одним из них.
Он поднялся на ноги. Темнота, хищная и беспощадная абсолютная чернь, надвигалась со всех сторон. Сейчас, сейчас, еще пару мгновений, и она сожрет, разорвет на куски или размажет по стенке.
Поезд дернулся, его бросило вперед, на какие-то угловатые коробки. Можно было ожидать, что удар в лицо чем-то острым и твердым отрезвит, приведет в чувство, но случилось наоборот. Ярость захлестнула его. Он бросался раз за разом на сыплющиеся на голову коробки, молотил их кулаками, получая ощутимую сдачу. Он почти выбился из сил, едва не потеряв сознание.
Он почувствовал запах еды – дух синтетического месива, доносившийся из катающейся по полу, оставленной здесь кем-то полупустой пластиковой банки. Желудок тут же отозвался громким урчанием.
В этот момент и появился противник. Его голос донесся из темноты, он призывал прекратить бессмысленное противоборство. Он представился как Халиль.
А потом еще звонил твой коммуникатор, и чей-то голос рассказал о Тейе.
…Кто-то хлестал его по щекам, но удары не могли помочь – тьма еще не поставила точку в своей миссии. Сериал еще не закончен, еще оставалось несколько эпизодов. Если их пропустить, сюжет может показаться незавершенным.
…Он стоял над телом отца. Кулаки сжимались, словно он пытался раздавить собственные ладони, ногти впились в кожу, но он ничего не чувствовал. По щекам текли слезы. Он не хотел, не желал проявлять слабость, но слезы не спрашивали разрешения и текли рекой.
Отец был еще жив. Его сердце билось ровно, хотя пульс и частил, грудная клетка мерно поднималась и опускалась. Витальные функции не нарушены, подкорка не участвует в сетевом подключении ломщика к сети с помощью «поплавка». Правда, с корой, вероятно, большие проблемы. Нет ее, считай, одна подкорка и осталась. Да и легкая передозировка «синдина» имеется, все признаки налицо.