Заложники пустоты
Шрифт:
Отец доказал то, что хотел. Он был нейкистом, читал эту ересь – «Числа праведности», и постоянно цитировал её. Он хотел доказать, что Цифра может всё. И что всё дозволено людям Цифры.
Факты раскрылись всего несколько часов назад: массовые смерти потребителей биодобавки, разработанной им, сыном этого цифрового негодяя, не были причиной ошибки биохимиков. Его ошибки. Был взлом, программу пищевого фабрикатора, защищенного, согласно приказу султана, чуть ли не лучше, чем сеть военного ведомства, изменили, и в лотках готовой продукции появилась отрава. Много порций отравы.
Отец
Он так и не узнал, куда полез отец на этот раз, кто оказался сильнее и вырвал сознание из черепа ломщика. Но он поклялся разыскать отлетевший в Сеть разум отца и наказать виновного.
Отец учил его искусству Цифры, не всегда согласовывая свои намерения с его желаниями. Но эти уроки все-таки пошли впрок, поэтому обучение не было слишком долгим. Уже через три года он приступил к выполнению задуманного, поступив на работу в Министерство информационной безопасности Баварского султаната.
Слои разлетались шелухой, исчезая во тьме. Уже почти ничего не осталось, еще немного, и покажется сердцевина. То, с чего всё началось. Но сердцевина может оказаться едкой, она вышибает слезу своим ароматом и разъедает язык того, кто осмелился попробовать…
…После того как Джоконду и Вильгельмину увели, он так и остался стоять у окна, продолжая смотреть немигающим взглядом в медленно синеющую темноту ночи. Потом взошло солнце, его глаза прищурились от нестерпимо яркого света, бьющего прямо в окна квартиры в престижном жилом комплексе Анклава Марсель.
К вечеру, когда в комнате снова сделалось темно и закатное солнце раскрасило всё снаружи в бордово-фиолетовые тона, он упал. Медленно осел на пол – мышцы ног не выдержали столь длительного надругательства и расслабились против воли.
Только воли, собственно, и не было. Его глаза всё так же продолжали смотреть в одну точку, находящуюся где-то за пределами этого мира. Зрачки не дрогнули ни на мгновение с прошлой ночи.
Неизвестно, сколько бы еще времени он провел вот так, лёжа не полу в беспамятстве, если бы не вмешались сторонние силы. Силы эти оказались столь значимыми, что маленькая трагедия маленького человека меркла на их фоне. На следующий день случилось то, что теперь называют словом с большой буквы – Катастрофа.
Элитный дом вздрогнул. Потом еще и еще. Где-то после шестого или седьмого толчка железобетонный каркас не выдержал нагрузки, и огромная каменная махина неспешно осела на землю, складываясь, подобно исполинскому карточному домику.
Он ничего этого не помнил. Глаза его по-прежнему оставались открытыми, но теперь они никуда не смотрели.
Нашли его случайно, разбирать завалы никто особенно не собирался – не до того было. Обрушившийся элитный комплекс теперь располагался в нескольких метрах от высокого обрыва, нависающего над изрядно расширившимся Марсельским заливом. А большая часть Анклава Марсель к тому времени уже лежала под несколькими десятками метров мутной морской воды. Если бы не плачевное состояние элитного комплекса, степень его элитности за счет непосредственной приближенности к морю заметно возросла
Он не знал людей, которые его нашли. Никогда не видел их ни до того дня, ни после. Скорее всего, они были обычными мародерами, ищущими, чем бы поживиться в богатых развалинах. Наверное, они не были законченными подонками, иначе просто убили бы его, обнаружив лежащим между удачно ставших домиком бетонных плит.
Они особенно ничего не сделали, просто выволокли его бездыханным из завалов. А когда он пришел в себя, спросили:
– Тебя как звать-то?
– Джио, – не раздумывая ни секунды, ответил он…
…Хлёсткий удар по щеке окончательно вернул его к реальности. Удар, судя по всему, не первый: обе щеки горели, а в ушах стоял звон. Он опустил глаза и пошевелил пальцами – пистолета в руке не было. Ну, конечно, нужно было бы оказаться полным идиотом, чтобы оставить ему оружие.
– Что с вами, Джио?
Человек, пришедший сюда, склонился над ним, с тревогой вглядываясь в его лицо. Темные, коротко стриженные волосы, помятое, похоже, всё в ссадинах и кровоподтеках лицо с чуть заплывшими глазами. Вне всякого сомнения, этого мужчину совсем недавно сильно избили. От отека черты лица сгладились, лишив его индивидуальности. Но все-таки что-то знакомое в нём было.
Так же, как в голосе звонившего тебе час назад.
Нет, всё же одна характерная черта была во внешности этого человека – какой-то странный бугор или нарост чуть выше лба, скрытый волосами и запекшейся кровяной коркой. Несмотря на состояние прострации, мозг замечал детали и успешно сопоставлял их: под ногтями мужчины отчетливо виднелись темные полулуния еще сохранившей красноватый оттенок крови. Несложно сопоставить ссадину на голове и ногти, чтобы понять, что шишку эту он попросту расчесал. В подтверждение догадки, мужчина поднял руку и с остервенением принялся скрести свой лоб.
– Вам плохо, Джио? Чем я могу помочь?
– Всё в порядке. Уже – в порядке. Я не Джио.
В глазах знакомого незнакомца замерло удивление.
– Меня зовут Халиль.
– Но в Марселе-нуво вы назывались Джио. Джио Лоренцо. Разве не так?
Джио… нет, он Халиль.
– Так. Но Джио… А вы…?
– Я занимался «бютеном». В конторе Старика Ромеро.
Халиль кивнул. Теперь он узнал его – хмурый, вечно сосредоточенный на чем-то внутри себя парень по имени не то Мишель, не то Майкл.
– Ми… – нет, всё-таки его звали как-то иначе.
– Микмак, – помог тот. – Так что с Джио?
– Вы знаете что-то о Джоконде? – Халиль почувствовал, что внутри будто что-то включилось, мысли потекли быстрее, головокружение сменилось жаром и учащенным сердцебиением. Его снова захлестывала ярость.
– Да, я расскажу. Как вам обещал. Вот, – Микмак поднес к лицу Халиля коммуникатор, на экране которого высвечивалась какая-то фотография. Четверо мужчин на фоне полуразобранной консоли комплекса «Титериста» – точной копии той, что стояла совсем рядом в этом бункере. Всех их он знал. Но внимание привлекла совсем другая деталь, незначительное размытое пятно на заднем плане.