Заметь меня в толпе

Гусарева Елена Сергеевна

— Ты предлагаешь анонимный звонок или письмо?

— С письмами и звонками всегда есть риск, что вычислят. Почерки можно сличить, а голос записать и распознать человека. Я, конечно, могла бы попробовать, но… понимаешь, я ведь тоже в библиотеке была, когда книгу подменяли. То есть теоретически могла что-то заметить, а тут вдруг от меня такое сообщение. Не хотелось бы подставляться. Слушай, а что, если?.. — лоб Софи прочертила морщина. — Такая сумасшедшая идея...

…...

Для осуществления сумасшедшей идеи нужно было, во-первых, найти в отражениях того самого полицейского, который допрашивал меня о Вышеградском кодексе.

«Оk, это мне по силам!» — воодушевилась я. А во-вторых, действовать по обстоятельствам. В этой части плана мой энтузиазм начал проседать, как подсохший песчаный замок. «Главное, не оставляй никаких материальных сообщений и свидетельств своего пребывания» — наставляла меня подруга.

Зашибись!

Перебор возможных вариантов альтернативных сообщений занял ровно пять секунд. По большому счету, вариантов не было. Но тут Софи пришла смска, она засуетилась, заявила, что, мол, важные дела и, если я найду следователя, она додумает все остальное позже. Пришлось уйти.

Как в разбухшем зазеркальном городе искать двери, где мог появится следователь, я понятия не имела, однако была уверена, что найду. Нужно только сосредоточиться, представить человека, вспомнить его особенности, и тогда интуиция подскажет направление. Странное дело, но лицо следователя вспоминалось смутно. Усталый вид, серые круги под глазами, невыразительное, смазанное лицо. Зато его руку с изломанными шрамами и обрубком пальца я помнила отлично.

Я шла по городу, всматриваясь в каждую башенку, мансарду и переход, ловя себя на мысли, что где-то в кривых закоулках видела искореженное, уродливое строение. Вот только где оно?

За мной увязалась одна из птиц. Она устало плелась следом, опустив голову и задевая клювом брусчатку.

И чего ей нужно?

Но птицу я не гнала и останавливалась подождать, когда та вдруг замирала, тупо уставившись в пол. Отчего-то было тревожно и не хотелось оставаться одной.

Может быть, птица поможет найти нужную дверь? Ведь зачем-то она следует за мной.

Я входила в отражения и скоро возвращалась, а птица покорно ждала у входа. Проведя в пустых скитаниях не меньше часа, я начала терять терпение.

— Ну и куда мне идти? Ты знаешь, как найти этого полицейского? Как его там?

Я даже имени вспомнить теперь не могла.

Птица посмотрела задумчивым взглядом, будто спрашивая: «Тебе действительно это надо?».

— Ну и убирайся тогда, если не хочешь помогать!

Черная глыба из перьев развернулась и поплелась в сторону по переходу, таща за собой крылья так, будто они весили целую тонну. С минуту я стояла в раздумьях, но, когда птица скрылась из виду, я побежала за ней и нырнула в просвет тоннеля. С другой стороны, было как раз то, что я искала — нагромождение бесформенных каменных глыб с кривыми лесенками между ними и полуразрушенная башня, больше напоминающая маяк (наверное, потому что за башней не было уже ничего, кроме океана).

И почему эта носатая дурында не показала мне проход еще час назад? Хотя отчего бы мне сразу не спросить...

Я была здесь однажды, но с тех пор слишком многое изменилось.

Птица вышагивала по лестницам, перепрыгивала с камня на камень и выглядела теперь куда активнее и живее. Я бы даже порадовалась за нее, но провожатая вдруг начала свирепо щелкать клювом и бросать в мою сторону угрожающие взгляды.

Не поймешь этих тварей, честное слово.

На крутых каменистых лестницах мутно

светились всего пара дверей. Я направилась к ближайшей, но моя рассвирепевшая попутчица держала круговую оборону, хлопала крыльями и огрызалась.

— И зачем ты меня сюда привела, если пускать не хочешь?

Птица мотнула головой, признавая свой промах, но сдаваться не собиралась.

— Пусти, тебе говорят! Мне нужно войти! Это очень важно!

Птица мотала черной башкой, хваталась за камни и сталкивала их вниз по лестницам.

— Ну что там такое?

Вдруг птица замерла и уставилась куда-то в сторону. Немедля ни секунды, я бросилась вверх по лестнице и прыгнула в первую дверь.

…...

В отражении стоял сплошной непроглядный туман. Рядом мелькнула чья-то тень. Я прошла вперед, пошарила руками, натыкаясь на еле различимые предметы.

Гадство! Куда меня занесло, и как теперь отсюда выбираться?

Вдруг стало почти темно, а когда посветлело, клочки тумана остались лишь кое-где. В воздухе повисли водяные капли. В отражении появился небритый, тщедушный мужчина с серыми кругами под глазами. Он был раздет до пояса. На узких костлявых бедрах болталось выцветшее полосатое полотенце.

Как же его все-таки звали?

Следователь почесал подбородок и потянулся куда-то в слепую зону. В руке у него появилась белая баночка без этикетки. Он отвернул крышку, вытряхнул на ладонь две круглых пилюли. Хотел было бросить их в рот, но взглянув в зеркало еще раз, передумал, скинул таблетки назад в баночку и отставил в сторону. Мужчина достал бритву, какое-то время возился с ней, отмывая налипшую щетину, потом тщательно намылил подбородок и начал раздумчиво скрести щеки.

Ну, вот я нашла следователя, и что теперь делать?

Я огляделась. На умывальнике скользкий обмылок, растрепанная зубная щетка и покореженный тюбик пасты. Какая-то одежда свалена кучей в углу. Справа от умывальника приоткрытая дверца душевой кабинки. За дверцей ничего не видать, запотела.

Следователь уже оголил впалые щеки и теперь принялся за подбородок. А я все не могла сообразить, как оставить сообщение, чтобы оно потом испарилось... испарилось... Мысль зацепилась за слово и никак не хотела его отпускать.

Мужчина отложил бритву и опять потянулся к баночке. Тяжело вздохнув, он заглотил таблетки, запил водой из крана и собрался уходить.

Совсем отчаявшись, я подскочила к душевой кабинке и быстро написала на запотевшей дверце «Kodex». Буквы продержались всего пару секунд, а потом сбежали вниз прозрачными слезками. Скрип пальцев о мокрый пластик привлек внимание следователя. Вцепившись в раковину, он уставился на таинственную надпись. Тогда я продолжила, написав: «залог», «героин», «июль», «граница Польши», «фура», «стройматериалы»... Каждое новое слово уничтожало предыдущее водяными потеками. Места оставалось всего на пару слов, и теперь я холерично соображала, что еще добавить.

Следователь продолжал дико таращиться на душевую кабинку. Его глаза были полны такого ужаса, что и мне стало не по себе. Я всматривалась в его осунувшееся бледное лицо, пытаясь понять, сумел ли он прочитать? Запомнит ли? Я серьёзно опасалась, что от страха следователь вряд ли что-либо понимает сейчас. И тут я услышала скрип. В том месте, где собиралась дописать, медленно проступали русские буквы...

«НАДЯ»

А потом появился отпечаток ладони. Кто-то смазал все написанное прежде.