Заметь меня в толпе
Шрифт:
Я озирался и судорожно соображал, что делать.
Ага!
На столе возле телефона лежала забытая связка пронумерованных ключей. Такие же номерки имелись на шкафах.
Придется шарить наугад.
Я подошел к ближайшему шкафу с цифрой «6». Ухватившись обеими руками за колюч, целую вечность пытался попасть в замочную скважину. Руки дрожали и не слушались. Пару раз я ронял ключи и приходилось их поднимать. Стоя на коленях, я, наконец, открыл дверцу шкафа.
— Что?!
Полки
— Черт!
Со злости я швырнул связку на пол, но тут же пожалел об этом.
Пополз за ключами, поднял, подобрался к следующему шкафу и опять начал метить в замочную скважину. За этим занятием и застала меня вернувшаяся с бутылкой воды библиотекарша.
Она растеряно провела рукой по взмокшему лбу:
— Пани, что вы делаете?
— Ищу копию Вышеградского кодекса, — чуть не плача процедил я. — Она нужна мне сегодня же, иначе поздно!
Я сполз на пол и оперся спиной о шкаф.
Все кончено!
Женщина подошла и села рядом. Свинтив крышку с бутылки, она дала мне напиться. Я задышал глубже и спокойнее.
— Панэ Боже, Панэ Боже!— вдруг начала повторять женщина, уставившись на меня расширенными от ужаса глазами. Я и не заметил, как начал меняться, но сил контролировать себя уже не осталось.
— Ty jsi andel? — пролепетала женщина.
— Че? — выдохнул я, не поняв сразу. — А... угу... я ангел.
— Панэ Боже! Панэ Боже! — все повторяла с придыханием женщина.
— Мне нужна книга, — сказал я. — Копия Вышеградского кодекса.
Женщина закивала.
— Конечно!
Она перекрестилась, вскочила и побежала куда-то вглубь хранилища. Я услышал грохот и скрип. Как бы ее удар не хватил. Такая хорошая. Но с женщиной, принявшей меня за ангела, все было в порядке. Она бежала назад с серой коробкой в руках.
Пожилая библиотекарша сама положила книгу мне в сумку и проводила до выхода.
…...
Непослушной рукой я еще раз набрал Шоно и, когда уже совсем отчаялся, он вдруг ответил.
— Че звонишь целый день? Занят я. Сам позвоню, если будет что сказать.
— Шон... — проскрипел я и оборвался. Почувствовал, сейчас отключусь.
— Эй? Ты там че? — в голосе Шоно послышалась настороженность. — Живой?
— Не... нет...
— Ты где? — заорал Шоно так, что по ушам полоснуло.
— Напротив Рудольфинума...
— Еду!
Сеть магазинов одежды.
Боже мой! (перевод с чешского)
Ты ангел? (перевод с чешского)
Концертный и выставочный зал в центре Праги.
Ч2, Глава 5
Кто-то тихо плакал в кромешной темноте. Я шагнул на звук и врезался в стену. Провел рукой,
— Эй? Кто плачет?
Всхлипы разом прекратились. В абсолютной темноте и полной тишине среди каменных стен сделалось до того жутко, что я начал задыхаться.
— Эй! — услышал я собственный вопль. — Не молчи!
За стеной послышалась возня.
— Кто здесь? — спросил чей-то голос совсем близко.
— Что это за место? Как я сюда попал? — я заколотил в стену, но с тем же успехом можно стучать в скалу.
— Только не уходи, пожалуйста, — услышал я крик, еще более пронзительный, чем мои собственные вопли. — Не уходи! Кем бы ты ни был, останься! Я больше не выдержу одна, я так устала! — За стеной опять послышались рыдания. — Помоги! — голос резко оборвался.
— Надя? Это ты?
Я прыгал на стены, бился и орал, но больше ни звука не доносилось с той стороны.
— Надя! Надя! Надя!..
…...
Свет саданул по глазам.
Голова звенела, весь мир ходил ходуном.
— Хорош… — пробормотал я и приоткрыл глаза.
Шоно тряс меня и хлестал по щекам. Я попытался закрыться от занесенной руки.
— Ну что ты творишь?! — услышал я его голос. — Совсем голову потерял?! — Он схватил меня за грудки и начал трясти.
— Шон... не над...
— Мужчина, прекратите, вы ж ее задушите, — пропищал женский голос.
— Вали отсюда! — проревел Шоно, но отпустил меня.
В глазах прояснилось. Я увидел искаженное злобой лицо старого приятеля.
— Вставай! — крикнул Шоно и слез с меня.
— Шоно, я совсем пустой.
Я почувствовал, что опять отключаюсь. Свет погас, но тут же последовала резкая боль, и на несколько секунд ясность сознания восстановилась.
— Да чтоб тебя, — уже беззлобно ругнулся Шоно. Он держал меня за руки. — Возьми немного, только сильно не увлекайся.
Шоно открылся, и энергия потекла, как кровь из перерезанной артерии. Я стиснул его руки, потянул поток на себя.
— Ну все, харэ, присосался тут! — он тряхнул руками. А я все цеплялся и цеплялся за него. — Иди теперь и сам найди кого-нибудь. Вставай давай! — Он хотел помочь подняться, но передумал.
Я с интересом воззрился на него. Шоно зло фыркнул, отвел взгляд и принялся хлопать себя по карманам.
— Это что за клоунада, а? Я полчаса, как ошпаренный, вокруг сквера круги нарезаю. Потом смотрю, баба какая-то в кустах кверху задницей, — он оглядел меня. Взгляд замер на груди, глаза расширились. — О, брат... Настоящие?