Заметь меня в толпе
Шрифт:
Служащий, насвистывая что-то под нос, провел в небольшое помещение напротив пункта досмотра. Кабинет был заставлен аппаратурой неизвестного назначения. Под потолком в углу красным огоньком мигала камера наблюдения.
А если она и звук пишет?
— Куда отправляемся? — весело спросил служащий.
— Амстердам, — ответил я, все еще раздумывая, как быть с таможенником.
— Наркотики принимаем?
— Нет.
Сердце ускорило ход.
Вдруг на одежде остались следы? Запалиться на такой ерунде...
—
Сейчас или подождать? Он ведь явно не из-за книги прицепился. Может, обойдется?
Я протянул руки. Служащий протер специальной бумажкой кончики моих пальцев и вложил ее в громоздкий прибор, напоминающий ксерокс. Потом другой бумажкой принялся натирать рюкзак. Мужчина по хозяйски открыл молнию, сунул руку внутрь...
Сейчас!
Я открыл было рот, но служащий уже закрывал рюкзак. Он занялся бумажками.
Около минуты мы ждали результаты, а потом мужчина объявил:
— Чисто! Можете идти.
Я схватил рюкзак.
— Тяжелый, — добавил он добродушно. — У вас там кирпич не иначе?
Я растянул губы в служебной улыбке и выскочил из кабинета.
На выходе столкнулся с Симычем.
— Ну? — прорычал тот.
— Нормально все, — буркнул я. — Мне в сортир надо.
— Тебе? — Симыч недоверчиво скривил квадратную физиономию.
— А ты думал, у меня бабочки из задницы вылетают? — бросил я и направился к ближайшим туалетам.
Надо успеть!
В туалете, кроме мужика у писсуара, никого.
— Шон? — крикнул я.
Из кабинки свистнули. Я выдохнул с облегчением.
— Вали отсюда, — приказал я мужику. Тот заковылял на выход. — Ширинку застегни!
Выглянул Шоно.
— Принес? — спросил он.
Я зашел в кабинку. Вытащил из рюкзака тяжелый талмуд. Шоно достал копию.
— Один в один, — прошептал Шоно.
Мы обменялись книгами.
Входная дверь скрипнула. Я услышал сиплое дыхание Симыча.
— Удачи, — беззвучно сказал Шоно.
Громко хлопнув дверью, я вышел из кабинки, и принялся демонстративно намывать руки.
— Рюкзак давай! — прорычал Симыч.
— Да пожалуйста, — я кинул ему рюкзак. — Какой у нас гейт? Пошли!
Выход (перевод с английского).
Ч2, Глава 7
Амстердам встретил мелким противным дождем и, не смотря на июль, осенней промозглостью. Лишь яркая зелень деревьев и травы напоминали, что межсезонье пока не наступило. В аэропорту нас ждали пара громил вроде Симыча. Только выглядели они, как секьюрити президента: оба в строгих костюмах и с гарнитурами в ушах. Семен такого маскарада не любил. Его ребята одевались обыденно и даже небрежно.
Нас посадили в черный «Мерс» и через каких-то пять минут за окном начали мелькать ряды аккуратных остроконечных домиков из красного кирпича, каналы, велосипеды и уличные
Побывать однажды в Амстердаме было мечтой на двоих для нас с Шоно. Уж мы бы разгулялись! Прошвырнулись рейдом по местным кофешопам, попробовали знаменитых шоколадных пирожных с сюрпризом и заглянули в узкие улочки квартала Красных фонарей. Казалось, в Амстердаме из каждого створчатого окна под крышей подмигивает пышногрудая голландка, каждая кафешка окутана ароматным облаком дурманящего дыма, в каждой подворотне шедевры от Бэнкси, в любом подвальчике джазовый клуб или картинная галерея, а вдоль каналов разъезжают на велосипедах долговязые «фрики».
Теперь же местные пейзажи не цепляли. Погрузившись в недобрые предчувствия, я не смотрел по сторонам. Все обдумывал, как себя вести, если что-то пойдет не по плану. Моей задачей было наблюдать и предотвращать любую возможную опасность. Не однажды я бывал на подобных сходках, но привыкнуть так и не смог. Сегодня же особенно волновался. Шестое чувство подсказывало, никого обмануть не получится. Поставщик, конечно, заметит подставу, вопрос лишь в том, как скоро? Успеем ли мы вернуться в Прагу?
Я тяжело вздохнул и зарылся пальцами в волосы. Семен чиркнул взглядом, как ножом по коже. Только он умел смотреть так, что любая опасность по сравнению с его недовольством, покажется сущим пустяком. Я отвернулся к окну.
Скоро мы свернули в узкий темный переулок и остановились возле заведения под вывеской «Green Flamingos».Двери кафе были сплошь покрыты выцветшими граффити, изображающими и того самого фламинго в полосатой растаманской шапке с толстенным джойнтом в горбатом клюве.
Ну вот, можешь поставить галочку, был в Амстердаме, заходил в кофешоп.
Громилы обыскали нас и впустили внутрь, а сами остались на улице. В зале было сумрачно, пахло смесью табака, анаши и кислятины. Грубо сколоченные деревянные столы и лавки, замызганные цветастые подушки на сиденьях, пустая барная стойка, подсвечена тусклыми зелеными лампочками.
— Семенждон, дорогой друг, проходи, — послышался голос с азиатским акцентом. В глубине зала я смог различить лишь темную бесформенную груду чего-то. К нам подошел тощий тип в сломанных и замотанных изолентой очках. Он проводил туда, откуда раздавались приветствия.
Семен ощерился и уверенно зашагал вперед, следом Симыч и замыкающим я.
— Ассалому алейкум, Ашурджон. Рад тебя видеть, — обратился Семен к огромной туше на диване. Ей оказался невероятно толстый азиат в тюбетейке и необъятном красном халате, из-под которого торчали черные бархатные тапочки. Трудно поверить, что такие миниатюрные ножки способны удержать эту гору жира.
— Спасибо, что приехал сам. Располагайся.
— Из уважения к тебе, Ашурджон.
Азиат еле заметно кивнул. Шеи у него просто не было.