Заметки об Тэне
Шрифт:
Дло это стоило бы подробнаго изслдованія. Всякій успхъ въ пониманіи научныхъ методовъ есть драгоцнное умственное пріобртеніе, ибо подвигаетъ насъ въ познаніи метода вообще, тхъ коренныхъ пріемовъ мысли, особую форму или частный видъ которыхъ составляетъ методъ каждой частной науки. Къ сожалнію, шагъ, сдланный на этомъ пути Тэномъ, не обоснованъ имъ вполн отчетливо и опредленно. Можно только сказать, что, изучая положительныя науки, онъ нашелъ въ нихъ больше, чмъ одни лишь эмпирическіе законы, нашелъ элементы нкоторой метафизики, и такимъ образомъ вышелъ за предлъ, поставленный Контомъ для положительнаго знанія. И въ самомъ дл, нтъ сомннія, что никакая наука не можетъ ограничиться опытомъ, и каждая идетъ дальше его. Но въ чемъ и какъ совершается это движеніе, у Тэна указано не довольно методически. Всего ясне онъ говоритъ объ этомъ въ стать объ Милл. Тутъ онъ утверждаетъ, что сверхъ опыта наука неизбжно употребляетъ еще другой пріемъ, отвлеченіе (abstraction), которому онъ, очевидно, даетъ значеніе, нсколько отличное отъ общеупотребительнаго. Это
3
Histoire de la litt'erature anglaise. IV, p. 422. (Paris, 1864).
Очевидно, однако, что этого нельзя достигнуть посредствомъ простаго отвлеченія; чтобы совершать тотъ анализъ, который предполагается Тэномъ, намъ нужны нкоторыя особенныя правила, нужна способность отличать въ данномъ факт его первичные, неразложимые элементы, — словомъ, нужна нкоторая система категорій, съ которою мы могли бы приступать къ изслдованію. Тэнъ касается этого пункта только мимоходомъ и не пришелъ въ этомъ вопрос ни къ какому опредленному ученію. Обыкновенный его пріемъ состоитъ въ томъ, что онъ прямо беретъ категоріи, установившіяся въ наукахъ, и подводитъ подъ нихъ разсматриваемые факты. На первомъ мст, разумется, стоитъ познаніе причинъ, условій, зависимости явленій. Все обусловлено, все иметъ свою причину, и такимъ образомъ міръ является связнымъ и цльнымъ.
«Наука иметъ цлью найти причину каждаго предмета и причину причинъ, которая есть причина міра [4] . Мы не будемъ останавливаться на особомъ значеніи, которое Тэнъ придаетъ своему понятію причины и которое не иметъ у него вліянія на приложеніе этого понятія [5] . Дале, самую важную роль и самое обширное употребленіе у него имютъ категоріи, заимствованныя изъ наукъ объ организмахъ. Въ предисловіи со 2-ну изданію Essais de critique et d'histoire (1866) онъ подробно перечисляетъ эти категоріи: связь признаковъ (Кювье), органическое колебаніе (Жоффруа Оентъ-Илеръ), подчиненіе признаковъ (естественная система), единство состава (Жоффруа Сентъ-Илеръ), теорія гомологовъ (Оуэнъ) и пр. Эти категоріи Тэнъ прилагаетъ со всмъ явленіямъ человческаго міра, съ политической и культурной исторіи, съ произведеніямъ литературы, съ теоріи и исторіи искусствъ и т. д.
4
Les philosophes classiques de XIX si`ecle. Pr'eface, стр. VI (Par. 1868).
5
Вотъ характерное мсто для любопытныхъ читателей: «Причина какого-нибудь факта есть законъ или господствующее качество, изъ котораго выводится этотъ фактъ; дйствующая сила есть логическая необходныость, связывающая производный фактъ съ первичнымъ закономъ;- такъ сила тяжести есть логическая необходимость, связывающая паденіе камня со всеобщимъ закономъ тяготнія (стр. VI)».
Конечно, это превосходныя категоріи, очень широкія и гибкія, способныя обнять разнообразныя явленія, и Тэнъ совершенно правъ, прилагая ихъ съ своему предмету. Однакоже, для полной прочности дла требовалось бы нКоторое теоретичесЕое установленіе этихъ категорій, а не простая сеылва на естественныя науки объ организмахъ. Какъ нарочно, случилось такъ, что т самыя категоріи, которыя такъ нужны Тэну и которыя онъ бралъ изъ самаго надежнаго источника, изъ положительныхъ наукъ, въ послднее время потеряли силу въ этихъ наукахъ, такъ сказать, вышли изъ моды у натуралистовъ. Въ самомъ дл, все это (связь признаковъ и пр.) — суть категоріи развитія, нкотораго внутренняго процесса, имющаго свой принципъ и свою цль. Въ прежнее время натуралисты съ великимъ трудомъ отыскивали черты этого процесса и устанавливали формулы его заоновъ; но теперь они такъ увлеклись механическими взглядами на организмы, что большею частію отрицаютъ значеніе добытыхъ прежде научныхъ положеній. Врный своему пріему, Тэнъ ссылается въ конц и на ученіе Дарвина, какъ на законъ, найденный въ естественныхъ наукахъ и не замчаетъ, что это ученіе стоитъ въ противорчіи съ категоріями, которыя онъ только-что перечислилъ.
Мы видимъ отсюда, что философскіе взгляды Тэна не имютъ ни совершенной строгости, ни какой-нибудь полноты. Онъ самъ (въ начал того же предисловія) очень врно говоритъ о себ:
«Многіе критики сдлали мн честь или опровергать, или одобрять то, что имъ угодно называть моею системою. У меня нтъ такихъ притязаній — имть систему; до наибольшей мр, я только пытаюсь слдовать извстному методу. Система есть объясненіе всей совокупности» и указываетъ на дло, доведенное до конца; методъ есть извстный способъ работать и указываетъ на дло, которое
Однако же, по исходнымъ точкамъ, по направленію изслдованія можно заране судить о результатахъ; поэтому, читатели и критики Тэна были правы, когда говорили, что онъ проповдуетъ фатализмъ, что его философія есть нчто подобное пантеизму Спинозы, всего точне — натурализмъ. Да и самъ Тэнъ не всегда былъ такъ сдержанъ, чтобы не провозглашать своихъ общихъ и крайнихъ выводовъ; онъ не разъ указывалъ ту систему, къ которой ведетъ его методъ.
Что Тэнъ кладетъ въ основу позитивизмъ, видно изъ слдующихъ словъ:
«Сверхъ всхъ тхъ низшихъ анализовъ, которые называются науками и которые сводятъ факты къ нкоторымъ частнымъ типамъ и законамъ, можетъ существовать еще высшій анализъ, называемый метафизикою, который сводилъ бы эти законы и эти типы къ нкоторой общей формул. Этотъ анализъ не опровергалъ бы прежнихъ анализовъ, а лишь пополнялъ бы ихъ. Онъ не начиналъ бы новаго движенія, а лишь продолжалъ бы то, которое начато» [6] .
Какъ мы уже замтили, для этой работы, долженствующей лишь довести до конца дло позитивизма, необходимо имть нкоторое руководство. Тэнъ не скрываетъ, подъ какими вліяніями у него укрпилась идея этой, такъ сказать, позитивной метафизики. Онъ прямо называетъ Спинозу и Гегеля. Но въ какой мр и что именно было усвоено Тэномъ? Вотъ что онъ говоритъ о Гегел:
6
Philos, class. Pr`ef. стр. IX.
«Метафизики стараются опредлить верховный законъ, не проходя черезъ опытъ и сразу. Въ Германіи они пытались сдлать это съ героическою смлостію, съ высокою геніальностію и съ неблагоразуміемъ еще большимъ, чмъ ихъ геній и смлость. Однимъ прыжкомъ они взлетли къ основному закону и, закрывъ глаза на природу, пытались найти, посредствомъ нкотораго геометрическаго построенія, міръ, на который не посмотрли. Неснабженные точными обозначеніями, лишенные французскаго анализа, унесшіеся прямо на вершину громадной пирамиды, ступеней которой они не хотли проходить, они подверглись великому паденію; но въ этихъ развалинахъ и на дн этой пропасти, обвалившіеся остатки ихъ зданія все-таки превосходятъ своимъ великолпіемъ и своей массой вс другія человческія построенія, и полуразрушенный планъ, который можно въ нихъ прослдить, указываетъ будущимъ философамъ, своими несовершенствами и своими достоинствами, ту цль, которой нужно достигнуть въ конц, и тотъ путь, на который не нужно вступать съ начала» [7] .
7
Philos. class. стр. 360.
Въ этой яркой картин очень хорошъ и совершенно справедливъ энтузіазмъ, внушенный Тэну германскимъ идеализмомъ. Обломки этой философіи (если кому она представляется въ вид обломковъ) дйствительно неизмримо превосходятъ своимъ великолпіемъ вс другія попытки философскихъ построеній. Какъ видно, эти обломки еще не забыты и до сихъ поръ дйствуютъ. Но нужно пожелать, чтобы каждый философствующій основательно изучалъ ихъ, а не смотрлъ на нихъ, хотя бы и съ уваженіемъ, но лишь издалека, какъ на памятникъ минувшей старины. Съ другой стороны, конечно, стоятъ всякаго вниманія и положительныя науки, «французскій анализъ» и «точныя обозначенія». Очевидная цль Тэна состояла въ томъ, чтобы соединить все это съ германскою метафизикою, сочетать Конта съ Гегелемъ. Но для такого дла нужно философское обсужденіе и обоснованіе, котораго у Тэна существуютъ лишь небольшіе зачатки.
Въ заключеніе приведемъ страницу, всего ясне излагающую его общій взглядъ:
«Тутъ мы чувствуемъ, что въ насъ раждается понятіе природы. Въ силу іерархіи необходимостей, міръ образуетъ единое нераздльное существо, котораго вс другія существа суть члены. На послдней вершин вещей, на самой высот свтлаго и недоступнаго эира, произносится вчная аксіома; и простирающійся въ даль откликъ этой творческой формулы составляетъ своими неистощимыми волнами всю безграничность міра. Всякая форма, всякая перемна, всякое движеніе, всякая идея есть одинъ изъ ея актовъ. Она пребываетъ во всхъ вещахъ, и никакою вещью не ограничивается. Вещество и мысль, планета и человкъ, нагроможденіе солнцъ и трепетанія какого-нибудь наскомаго, жизнь и смерть, горе и радость, — нтъ ничего такого, въ чемъ бы она не выражалась, и нтъ ничего такого, что бы выражало ее всецло. Она наполняетъ время и пространство и остается выше времени и пространства. Она въ нихъ не содержится, и они отъ нея происходятъ. Всякая жизнь есть одинъ изъ ея моментовъ, всякое существо Есть одна изъ ея формъ, и ряды вещей исходятъ изъ нея по несокрушимымъ необходимостямъ, связанные божественными звеньями ея золотой цпи. Безразличная, неподвижная, вчная, всемогущая, творческая, — нтъ имени ее исчерпывающаго, и когда открывается ея ясный и возвышенный ликъ, нтъ человческаго духа, который бы не преклонился, пораженный удивленіемъ и страхомъ. Этотъ духъ въ то же мгновеніе возстаетъ, онъ забываетъ свою смертность и свою малость; онъ по сочувствію наслаждается этою мыслимою имъ безконечностію и участвуетъ въ ея величіи» [8] .
8
Тамъ же, стр. 361.