Заметки забияки или На пути из физиков в маги

Ханами Тая Владимировна

Отвлек меня от созерцания суккубихи маг:

– Беру на себя девчонку, а ты парнями займись! – коротко скомандовал он, запустив в меня комлем огня для наглядности.

Размечтался! Одноглазый! Я развернула летящий в меня фаербол (спасибо Матвеичам за развитие навыка!), направила прямо в алчную морду. Маг взвыл, схватился руками за обожженное лицо, завертелся волчком на месте, и замер, сраженный собственным гневом, разорвавшим печень. Осел медленно на пол, побился, подрыгал руками-ногами, и постепенно затих.

Покончив с незадачливым кудесником, я с некоторым даже любопытством (никогда не видела суккуба за работой),

повернулась к остальным. Потом я еще долго костерила себя за эту потраченную на извечную женскую черту задержку… За то, что не остановила друида, промедлила.

А посмотреть, и впрямь, было на что. Как ни благочестивы были наши мальчики (ведь ни разу не клеились ко мне за все время путешествия), а не устояли. Хотя все же сопротивлялись, не без этого. У друида на лице отражалась самая натуральная борьба чувств: вины, чего-то радостного, чистого и светлого, и еще чего-то, животно-страстного. Но таяла, таяла уже защитная оболочка. Еще пара-тройка минут, и кинется уже дубина наша в объятия красотки.

Металлист сопротивлялся куда лучше. Уж не знаю, что у него там за зазноба феерическая была, он никогда не откровенничал со мной на эту тему, но такой уж прям страсти на лице его не было отображено. Равно как и чего-то чистого и светлого – просто брезгливость. Ему было еще далеко до окончательной сдачи, но было видно, что зацепило и его…

Оглядев компаньонов, и вспомнив, что не кино просматриваю, я матюгнувшись от души, впопыхах опутала чем-то друида, и повернулась к обольстительнице. Биться. Глянула на нее магически. И скривилась – аура суккуба по своим очертаниям напоминала гигантского клеща, никому не потребного в пищу венца природы. Только вот у клещей в лапках зелененьких огонечков не бывает. Что за огонечки, мне оставалось только гадать – видимо, они как-то действовали на особо стойких мужиков, которым одного сексуального вида было недостаточно. Обещала, небось, кому пироги да пряники, желудка радость, к сердцу подмостки, а кому – кнуты да цепи, утехи грешные.

Пока я сдуру гадала насчет предназначения огонечков, Антон сдался окончательно. Но, слава всем языческим богам, я, торопясь, обвила его цепочкой кактусов. Может быть, это была моя подсознательная маленькая месть неразборчивой мужской природе в лице отдельно взятого друида. Так или иначе, Антон, попытавшийся было сделать шаг вперед, дико заорал, но, все же, не в силах побороть необоримое, попытался ползти, цепляясь за пол пальцами босых ног. Уж не знаю, что там была за магия у суккуба, но, слава богу, с места коварная тетка не сдвинулась, только жвала растопырила поширше. Я, забыв о легкой воспламеняемости избушки, запустила в ведьму фаерболом, потом еще, и еще… Суккуб лишь лениво отмахнулась, огненные шары гуськом полетели в меня. Я поторопилась их повернуть… Ведьма впилась а меня недобрым взглядом, пропустила шары, зашипела, гася их. Прямо кожей.

Но на мгновение ослабла сила дрянной бабы, и этого хватило одному из компаньонов, чтобы очнуться. Слава богам, именно друиду. Лишенный наркоза, пораженный туевой хучей колючек, заорал он так, что мама не горюй! Закачался… Вот-вот завалится!

Суккубиха завыла, усилила нажим, добавила еще зелененьких огонечков. Зря это она. Лучшее – враг хорошего. Металлист потряс головой, с удивлением заозирался вокруг. Протер глаза, изумленно посмотрел на друида, на меня. В руках у него, откуда не возьмись,

засверкали сюрекены, раздался крик «Получи, с-сука!» и какие-то мгновения спустя от обольстительницы остался только истыканный железяками труп.

– Получи, с-сука, – уже тише добавил Илья. – Пойдем, что ли, Антона посмотрим, – старательно отводя от меня глаза, добавил он.

Я удивилась. Что он, меня стесняется, что ли? Ежели так, то это он зря, ей богу! Что я, не понимаю что ли, что сопротивляться подобной мерзости могут либо мощные волхвы, либо святые старцы, которым и так ничего не нужно от радостей мира сего? Даже евнухи, и те, поди, не устоят – подманит, зараза, чем-нибудь вкусненьким. Они, говорят, падки на еду-то.

– Пойдем, – как можно беззаботнее произнесла я. – Ой! – проверила я труп суккуба еще раз на всякий пожарный. – Смотри, какая гадость!

Убитая ведьма (или нечисть?) потеряла весь свой обольстительный вид, превратившись в древнюю, сморщенную, седую, как лунь, старуху. Волосы ее, еще недавно казавшиеся такими густыми, повыпадали, осиная талия расплылась, голова и грудь слились в одно целое. Получившийся в результате метаморфозы старухо-клещ был на редкость неаппетитен. Как мы потом выяснили, силы и опыта эта особь была немалой, иначе ей нипочем не удалось бы заворожить двух магов одновременно.

А я вдруг подумала, что не так уж и зря переживала Жозефина, знала, о чем говорила-то. И что зря я, дурища, так расслабилась от встречи с Велей…

– Илья, – послышался слабый голос друида. – Лиса, что со мной? Я весь горю…

– Вот черт! – выругалась я.

Бросилась к товарищу, села на корточки, мгновение спустя рядом со мной оказался металлист.

– Как ты? – встревожено спросил он. – Сильно она тебя?

– Кто она? – слабым голосом осведомился Антон. – Так холодно, и… почему я ничего не чувствую?

– Черт!

Друид попытался пошевелиться, заорал, и потерял сознание.

***

– Успокойся, – положил мне руку на плечо металлист.

– Но надо же что-то сделать!

– Давай-ка лучше колючки вытащим. Кто это его так уделал? Этот? – кивнул он в сторону покойного мага.

– Нет, – залилась я краской по самую по макушку. – Это я.

– За что? – озадачился компаньон.

Я удивленно посмотрела на него, ища подвоха. Ни в одном глазу, лишь искреннее недоумение. Тут-то мне на ум и пришло, что тот ничего не знает, и коротко изложила последние события.

– Заколдовала, стерва, – отвел глаза металлист.

Снова застеснялся. И горазд же мой наставник по металлу переживать по пустякам! Можно подумать, его жена за непотребством застукала.

Надо было выручать компаньона.

– Понятно все с тобой… Переживаешь. Зря. Эта дрянь и Антона заколдовала, только куда лучше. Ты по сравнению с ним вообще не поддался. Видишь, я, недобрая, тебя в горячке не тронула. А друиду от меня ой как попало…

Подействовало, как ни странно. Илья перестал смущаться, улыбнулся.

– Ну что же, – как-то даже приосанился он, – давай, что ли колючки выковыривать?

– Давай, – охотно согласилась я. – Ой! Доброе… раннее… утро, Берендей.

Хозяин избушки проснулся. И мне показалось крайне подозрительным то спокойствие, с которым он оглядывал горницу. И как он не менее спокойно повернулся к нам.