Замкнутые на себя
Шрифт:
Остальное было делом техники: дверь, вделанную в скальную породу, ни зверь, ни человек не мог открыть, не зная код, который явно был виден при сканировании прикосновений. Сергей его набрал и механизм, несмотря на долгое время простоя, добросовестно отодвинул дверь в сторону, открывая тёмный проход. Свет Сергею был не нужен, но он пустил впереди себя яркий шар, предупреждая того, к кому он шёл, о своём приближении. Бес сомнения, предупреждение было излишне, но Сергей следовать им самим придуманным правилам, которые старался соблюдать.
Каменные ступеньки опускались большим полукругом вокруг центрального отверстия,
Достигнув конца зала, Сергей увидел тёмный камень, лежащий возле стены и больше никого. Присмотревшись, он увидел на нем кольцо с неприметным зелёным камнем. «Для Элайни», — считал он с него невидимый адрес и с радостью положил его в карман. «Элайни будет рада, — подумал он, — только неизвестно, кого благодарить». Раскинув свои симпоты, Сергей с удивлением понял, что здесь никого нет. «Ушёл», — разочарованно подумал он, расслабляясь.
— Ты кого ищешь? — спросил голос.
— Наверное, тебя, — оборачиваясь к камню, сказал Сергей. То, что голос или мысль производил камень, он не сомневался.
— Я не представляю для тебя угрозу, — сообщил голос.
— Почему ты здесь? — спросил Сергей.
— По личным причинам, о которых с тобой я говорить не собираюсь, — ответил голос.
— Я не могу оставаться спокойным, имея за спиной тебя, — сказал Сергей.
— Ощущение, что за тобой смотрят, избавляет от иллюзий и глупостей, — ехидно заметил голос.
— Как тебя называть? — спросил Сергей.
— Мне нет причин называть себя, — сообщил голос, — мы с тобой больше не встретимся.
Он замолчал, тем самым показав Сергею, что разговор закончен. Сергей стоял, не двигаясь и не закрываясь сетью, прозрачный для прочтения. Лежащий камень, видимо дав поблажку Сергею, сообщил:
— Можешь называть меня Харомом.
— Меня зовут… — начал Сергей, но Харом его прервал:
— Я знаю, как тебя зовут.
Сергей постоял ещё немного, надеясь на продолжение, но понял, что места ему здесь нет. Выйдя из зала, он медленно поднялся по ступеням вверх, рассуждая о том, что заставило Харома уединиться в пещере на безымянном острове. Сергей чувствовал его потенциал, потому и был полностью открыт для этой силы, так как понимал, что иначе с ним никто бы не говорил, а он бы не обнаружил Харома.
Открыв дверь наружу, он, как человек, подставил лицо поднявшемуся ветерку, освежая его и приводя мысли в порядок. Ему нечего бояться Харома и следует жить той жизнью, которую он выбрал. С таким напутствием к самому себе Сергей раскинул сеть, чтобы найти Флорика. Тот находился рядом со спящим телом зверя. «Что он нашёл? — удивился Сергей, рассуждая: — Видимо, решил скушать спящего».
Он пошёл на маячок, обходя завалы и заросли, оказавшись вскоре на небольшой поляне, занесённой снегом, в одном углу которой была навалена большая куча веток и коряг. В эту кучу и вёл оригинальный след Флорика, заканчиваясь возле тёмной дыры из которой поднималась маленькая дымка.
Сергей полез в эту дыру, рассуждая, что может делать Флорик в какой-то норе. Лаз постепенно расширялся, заканчиваясь гнездом, в котором Сергей увидел Флорика, лежащего в обнимку с большой белой медведицей. Подползая к ним поближе, Сергей накинул на них сеточку и с удивлением обнаружил, что оба, Флорик и Медведица, здоровы и беззаботно спят.
Подумав, Сергей решил, что может спокойно оставить Флорика здесь, пусть поспит, и с медведицей разбирается сам. С такими мыслями он решил отправиться домой, не разгадав загадку, тревожившую его, но спокойный и уверенный в своём будущем. Выходя из леса, он увидел присыпанную снегом геометрическую конструкцию, отдалённо напоминающую знакомый силуэт. Сметая веткой снег, Сергей с удивлением узнал флаэсину. «Как она здесь оказалась?» — подумал он и сразу получил насмешливый ответ: «Я её сделал, дубина». Сергей не обиделся на Харома, а потянул штурвал на себя, взлетая и встряхивая с флаэсины снег на мелькнувшие внизу деревья.
Оставшийся в недрах острова Харом, Созидатель [13]и Творец [14]данного мира, создавший его для своей любимой Фатенот пятьдесят гигапрасеков назад, думал о человеке, любившим Фатенот совсем недавно, которого она отвергла, как и его. Он снова и снова рассматривал сохранённый в ближних глифомах образ Фатенот, считанный с Сергея, сравнивая его со своим, сохранённым.
Но мыслям Харома мешало вторжение в его дворец, построенный специально для Фатенот, никогда никем не обжитый и нетронутый, где он оставил только несколько своих симпот, а сам удалился сюда, в глубину, чтобы слушать дыхание планеты, названной аборигенами Глаурией.
* * *
Ерхадин оставил Парабаса заготавливать дрова, а сам отправился обследовать дворец, заодно собираясь встретиться с постоянным жильцом, испугавшим Парабаса. Дворец был заброшен давно, очень много лет, а может быть и несколько веков назад. Несмотря на это, материал обивки кресел и шторы на окнах не рассыпались в прах, когда Ерхадин к ним притрагивался, а только поднимали облачко пыли, сумевшей проникнуть сквозь рамы стеклянных окон огромной величины или щели в дверях. Воздух в комнатах не был спёртым, так как ничто не подверглось тлену, как будто дворец строился раз и на века.
Ерхадин, видевший в своей жизни не мало, побывавший на Земле, удивлялся совершенству материалов, из которых был создан и украшен дворец. Несомненно, владелец замка был сказочно богат, и стоило удивляться изобретательности мастеров, построивших такую жемчужину, но Ерхадин никак не мог понять, почему об этом дворце ему никто не сообщил.
Он миновал уже сотню дверей, которые открывал и вновь закрывал, находя всё ту же вечную изысканность, начавшую ему так надоедать, что хотелось какой-то нескладности, чтобы оборвать стереотип. Владельца, если он вообще был жив, нигде не наблюдалось, и Ерхадин принялся обходить центральную часть здания, состоящую из хозяйственных служб, назначение которых Ерхадин угадывал с трудом. Иногда, наоборот, в центре оказывался большой зал, способный поместить в себе не одну деревню Ерхадина.