Замочная скважина
Шрифт:
Питер становится одновременно белым, как мел, и красным, как рак. От перенапряжения – стараясь держать себя в руках – создается ощущение, что он сейчас взорвется:
– Нара. И это был клинический наркодиспансер. Она была там всего пару месяцев просто для поддержания общего здоровья.
– А, ну я так и понял, когда узнал что ее приняли туда после передоза. С коксом шутки плохи, после этого, разумеется, лучше промониторить общее здоровье.
Одним глотком осушив второй стакан, папа, наконец, принимается
– Ты не хочешь поделиться с сестрой? – кивок на стейк.
Нейт негодующе вскидывает брови:
– Она заказала себе салат.
– Но его еще не принесли. А ты – мальчик, джентльмен – сидишь и кушаешь, пока девочка сидит без еды.
Папа, вскинув брови, отрывается от своего стейка и поднимает изумленный взгляд на мать:
– И что ему теперь, сдохнуть от голода только потому, что у него между ног член, а не вагина?
– Джек! – цедит мама, стараясь одновременно натянуть улыбку, что выглядит, точно мимика клоуна Пеннивайза.
– Я руководствуюсь твоей же логикой – жмет плечами – что за бред вообще? Почему ты тогда не просила у Питера поделить его стакан воды, когда ждала свой салат, а?
– Какой же ты кретин – не выдерживает мама – находиться с тобой даже в компании людей, даже всего час в неделю – это наказание, после которого не будет страшен даже Ад.
– Видишь, как я тебя закаляю, детка? – отвечает, засунув в рот очередной кусок мяса, после чего снисходительно отмахивается – можешь не благодарить.
– Предупреждаю последний раз – сжав зубы, подает голос Питер после своего затянувшегося отсутствия в этой беседе – выбирай выражения, Джек, когда обращаешься к моей жене, или..
– Прошу, греческий салат и салат «Повеньон» – вновь раздается над моим ухом (словно других мест вокруг стола нет!) и я вновь чуть не подпрыгиваю.
Пока оборачиваюсь к источнику звука, мама уже объясняет официанту, какой салат кому подавать. Когда мы только приступаем к трапезе, папа с Нейтом ее уже завершают, и первый становится еще более задиристым по мере выпитого спиртного. А означает это только одно – что очень скоро (вероятнее всего, едва доест салат) мама засобирается домой, поскольку не сможет более контролировать ситуацию.
За время, что мы справляемся с салатами, папа успевает еще пару раз поцеплять Питера, еще по одному кругу спросить о наших с Нейтом успехах, но когда его внимание доходит, наконец, до маминых носогубных морщинок (которых, честное слово, даже под микроскопом не разглядеть) – это становится финальной точкой этой встречи.
Мама просит счет, папа самодовольно заявляет, что заплатит за нас всех – в этот момент начинает доставать свой потертый бумажник Питер, чем вызывает новый приступ язвительных шуточек от папы (на темы наличности и тех динозавров, что все еще ею пользуются). И когда,
В его руках какая-та небольшая тарелочка с пирожным.
Покраснев еще сильнее, он ставит ее перед мамой:
– Подарок от заведения, мисс.
Улыбка освещает мамино лицо, но ответить она не успевает.
– Миссис – поправляет Питер, живо сообразив, что это подарок не от всего заведения, а от конкретного его представителя, стоящего пред нами.
– Забудь парень, ей уже давно за тридцатник – усмехается папа.
Сжав зубы и не отвечая им лишь потому, что в конец сбитый с толку официант все еще стоит подле нас, мама кивает ему:
– Спасибо большое, это мило. Мне очень приятно.
Как-то судорожно кивнув, парень уносится, и лишь после этого мама сверкает в папину сторону глазами:
– Неужели так сложно побыть «милым» хотя бы один час, Джек? Неужели это такая непосильная ноша? Ладно, черт с ним с милым – просто «терпимым».
– Какая разница, тебе же все равно оставили пирожное– отмахивается отец – зато теперь он точно будет знать, что ему надо в ближайшее время обратиться к офтальмологу, с этим не шутят. Мы сделали хорошее дело.
– Ублюдок – одними губами произносит мама и, запустив вилку в пирожное, кивает мне – будешь?
Не зная, как уже лучше отреагировать в этой ситуации, чтобы не остаться крайней, соглашаюсь, решив, что поделю его с Нейтом и тогда ко мне точно будет не в чем и некому придраться:
– Да, давай. Спасибо.
Едва пирожное оказывается у меня – я вилкой делю его пополам и молча киваю Нейту. Тот кивает в ответ: негласный договор заключен. Как только съем свою половину – отдам тарелку с оставшейся ему.
Понимая, что встреча близится к завершению (что стало очевидным, еще когда мама начала просить счет до выноса пирожного), папа начинает обшаривать карманы своего пиджака:
– Чуть не забыл.
Но ничего не найдя, бурчит:
– Ну да, точно – и тянется к внутренним, вследствие чего извлекает оттуда две белых прямоугольных коробочки раньше, чем я успеваю доесть свою половину.
– Это вам – самодовольно кладет перед каждым по коробке – подарок.
Приглядываюсь внимательнее. Это не упаковочные коробочки: слишком маленькие для этого. Прямоугольные, блестящие, белые.. Горизонтальная полоса говорит о том, что они, вероятнее всего, открываются..
До Нейта доходит на долю секунды раньше, чем до меня (хотя в целом осознание занимает не больше пары мгновений, уж слишком популярен этот продукт):
– Аирподсы?! – Нейт хватает силиконовый чехол и, раскрыв, вытаскивает два наушника.
Его глаза начинают сверкать еще ярче:
– Ахринеть! – возбужденный взгляд на отца – нового поколения?
– Следи за языком – вставляет мама, но уже скорее приличия ради, так как понимает насколько безуспешна сейчас любая попытка призвать к порядку.