Замок целителей
Шрифт:
— Кто вы? — спросила Маэва, глядя сперва на одного, потом на другую.
— Я Дорьян, — ответил он. — Сын Кабиса.
Сын Кабиса! Маэва посмотрела на него. Юноша казался почти ровесником ей. Как это могло случиться? Кабис любил ее мать. Неужели он мог завести сына так скоро, тем более что Лила пожертвовала красотой и будущим, чтобы спасти его от разоблачения? Сердце Маэвы разделилось надвое. Она была сразу счастлива, потому что теперь у нее был брат, и полна горя — о котором напоминало покрытое шрамами лицо матери.
— Меня зовут Маэва, — сказала
Однако оба вдруг исчезли так же внезапно, как и появились.
Губы Дорьяна растрескались от жажды. Когда он облизывал их, становилось только хуже. В глаза его как будто набился песок. Окоченевший от холода, он попытался шевельнуть плечом, к которому привалилась Сара. Лунный свет ложился на ее обожженное солнцем лицо, губы ее опухли. Но она была жива! Какое уныние ощущал он, проискав ее целый день без всякого успеха.
Сара шевельнулась, открыла глаза и медленно села.
Дорьян подпер голову локтем, ощущая холод сквозь мокрую куртку.
— Сара, ты помнишь, где мы только что были?
— Где мы были… — Она схватила его за плечо, едва не окунув в воду. — Да! Мы нашли твою сестру. Она сказала, что ее зовут Маэва. Глаза ее были похожи на твои.
Сара говорила таким голосом, словно наелась песка.
«Я пытался найти ее… найти ее и привести нас. Еще раз нарушил закон дримвена».
Дорьян еще не говорил Саре о том, что с первой ночи, проведенной ими на борту «Лани», с того первого сна, когда он увидел ее танцующей на песке и не подозревающей о нападении темной птицы, он каждую ночь уносил ее в заросли сикомор. Он хотел ей сказать, однако почему-то не мог сделать этого. Почему же? Потому, что в дневные часы глаза ее смотрели на него с такой приязнью. Он опасался, что теплота взгляда сменится холодным презрением, если она узнает, что он помогает ей без ее ведома.
— Дорьян, — сказала Сара полным волнения голосом, — а ты не смог бы перенестись к ней, так как ко мне?
— Хотелось бы знать это, — проговорил он. — Однако…
— На это нужно много жизненной силы? — спросила она. — А ты и так утомлен.
— Потом, я просто не могу бросить тебя здесь.
— И каким образом ты совершаешь… подобные путешествия?
— Я только начинаю понимать это. Чтобы переместиться куда мне нужно, я должен — как мне кажется — представить себе нечто известное или знакомое.
Сара явно была готова продолжить расспросы. Но на лице ее читалась такая же беспредельная усталость.
— Смотри, небо начало светлеть. Скоро встанет солнце.
Он теперь отчетливо видел ее окруженные темными кругами, ввалившиеся глаза. Тревога стиснула грудь Дорьяна. Им нужна была пресная вода.
Решимость овладела его сердцем.
— Я возьму тебя с собой.
Крохотный плот шелохнулся, когда она изменила позу.
— А это можно сделать?
— Это необходимо сделать. Я не оставлю тебя барахтаться посреди океана. Ну, нарушать законы так уж нарушать.
Сара обняла его одной рукой. Он ласково
— Как только мы снова заснем, я нацелю себя на Маэву и камень дримвенов, — пояснил он Саре.
Она поуютнее устроилась возле него.
— Спасибо тебе.
— Благодарить пока рано, — проговорил Дорьян, закрывая глаза и представляя стволы своих сикомор.
— Дорьян, а что будет, если ты уйдешь, а я останусь?
Он обнял Сару обеими руками.
— Если я смогу уйти, то сумею и вернуться. Я обязательно вернусь.
Когда Яспер повернулся от водопойного корыта, он увидел, что Маэва снимает камень дримвенов со своей шеи, и понял, что они попали в беду. Пояса на ней уже не было, он отметил это немедленно. Маэва никогда бы не рассталась со своим золотом по доброй воле, если бы не произошло нечто ужасное.
А потом она побежала.
Орло вскочил на коня и направился следом за ней. Ругая себя, Яспер вскочил на спину Фортуны впереди Девина. Пробравшись в Мантеди, они должны были сразу же залечь на самое дно.
Увидев, что лысый схватил Маэву, Яспер хотел было затоптать его конем, подхватить Маэву и умчаться с ней. Однако таким образом он, скорее всего, мог добиться, чтобы его превратили в раба, и уже ничем не помочь ей. Поэтому он соскользнул со спины Фортуны и спустил из седла Девина. Поймав Маэву, Орло вспомнит и про Девина, разве не так? На причале можно было видеть не одну дюжину лошадей, однако конь заметнее стоящего человека. Если Девина начнут искать, Яспер был готов раствориться среди прохожих и, если придется, пожертвовать Фортуной.
Однако Орло не стал оглядываться на них, что показалось Ясперу странным. Орло назвал Девина по имени; он знает этого ребенка. И он заметил, что на лице Девина нет меток… Сумеет ли Орло не проговориться об этом?
— Куда мы идем? — воскликнул Девин, цепляясь за руку Яспера.
Пригнувшись, тот проговорил в ухо мальчика:
— Мы пойдем за этими людьми, чтобы увидеть, куда они поведут Маэву.
Не выпуская из одной руки поводьев Фортуны, держа в другой ладошку Девина, Яспер следовал за похитителями Маэвы. Орло ехал, повесив голову, тело его осело, он ни разу не попытался отыскать взглядом Девина. Весьма странно.
Большой отряд портовых рабочих, шедших от одного из причалов, преградил Ясперу путь. Все они несли на головах тяжелые ящики, глядели только перед собой, и пройти между ними не было никакой возможности. И когда Яспер сумел продолжить путь, оказалось, что он потерял Маэву. Он вновь сел на спину Фортуны, посадил за собой Девина и проехал до самого конца причалов, разыскивая взглядом золотую головку Маэвы.
За причалами начался песчаный берег. Яспер не стал останавливаться. Он обдумывал, как можно устроиться жить в Мантеди, старался представить себе, сумеет ли забыть Маэву. Сейчас он располагал кобылой и некоторым количеством бесает, что в сумме составляло много больше, чем бывало у него когда-либо.