Замок целителей

Хенли Виктория

Глава двадцатая

Сара понимала, что видит сон, который не сулит ей ничего хорошего: стая темных птиц приближалась к ней; разыскивая ее, они кружили над головой все ниже и ниже. Она попыталась проснуться, однако никакие усилия не помогли ей высвободиться из сна. Птицы кружили уже почти над ней, их было двенадцать. Они приближались и словно вырастали в размере.

Внезапный всплеск и брызги пены резко пробудили ее. Она лежала на изогнутых досках, а над головой сверкали звезды. В воде возле

нее кто-то кашлял и отфыркивался.

Сара перегнулась через край плота.

— Дорьян?

— Да. — Он снова закашлялся.

— Хватайся за доску! — воскликнула она. Он последовал ее совету, накренив при этом плот. Сара отодвинулась на самый край гнилых досок. — Надеюсь, что сумею уравновесить тебя.

Он попытался взобраться, но не сумел этого сделать.

— Прости, — пробормотал Дорьян. — Но во мне не осталось никаких сил.

— Держись крепче.

Сара спрыгнула со своей стороны плота в обжигавшую холодом воду и доплыла до Дорьяна, повисшего на досках.

— Дорьян, я так рада, что ты жив. — Она прикоснулась к его плечу просто потому, что не могла не сделать этого. — Я так рада видеть тебя. — Она сильно охрипла. — Я помогу тебе.

Он улыбнулся:

— Сара, я знаю, что мы совсем недалеко от цели. Не более чем в какой-то сотне миль.

Голос его тоже сделался скрипучим.

Дрожа, они висели в воде. И когда Дорьян собрал чуточку сил, соединенными усилиями он сумел подняться на плот. Сара влезла за ним.

— Спасибо тебе, — прошептал он.

— Я искала тебя. Откуда ты появился? Со дна моря?

— Почти оттуда.

— Посмотри, Дорьян, тебе не кажется, что звезды такие яркие?

— Очень яркие. Жаль только, что в свете их невозможно согреться.

— А луна как светит.

— Несравненно. — Освещенное лунным светом лицо его отражало одно только утомление.

Сара легла рядом с Дорьяном и прижалась к нему, чтобы согреться. Особого тепла искать было негде. Прикоснувшись к ее рукам, он закрыл глаза.

Дорьян скоро задремал, но сон не шел к Саре. Впрочем, она скоро решила, что спит, потому что вокруг плота собрался неземной свет. И лучи его отливали перламутром, в них звучали отголоски песни теццарины. Сара не шевелилась, опасаясь погубить мгновение даже незаметным движением, и в самом деле, когда плот приподняла небольшая волна, жемчужный свет померк и песня стихла.

И больше всего на свете Саре захотелось вновь услышать ее.

Узнав Орло посреди толпы наполнявших Мантеди незнакомцев, Маэва невероятно обрадовалась. Орло всегда был с ней добр — так, как может быть добр раб к рабыне. Этот хороший человек, которого она знала всю свою жизнь, по сути дела заменил ей отца.

— Маэва! Девин! — Громкий голос его напомнил ей о прежних временах, проведенных в бане.

Только каким худым он теперь стал. Что пришлось ему пережить за время, протекшее с их последней встречи? Неужели он

тоже бежал?

Орло остановил коня:

— Мне повезло, что я натолкнулся на вас.

Она шагнула к нему. Однако между Маэвой и конем Орло струился поток мужчин и мальчишек с перепачканными копотью лицами. Она пропустила толпу. Орло нагнулся в седле.

— Я знаю тут одного на причале, — проговорил Орло. — Он устроил меня на корабль до Главенрелла палубным матросом.

— Это чудесно, Орло. — В душе Маэвы зажглась новая надежда.

— Я могу взять и вас. Корабль отплывет на рассвете.

— Сегодняшнем?

— Сегодняшнем. Но надо поторопиться, чтобы не опоздать.

На лице Яспера читалось сомнение. Она кивнула ему с улыбкой, не обращая внимания на отрицательное движение головы. Ведь Яспер не знает Орло так, как она сама, и не поймет. Пожав плечами, Яспер подсадил Девина на кобылу.

— Я так рад, что нашел тебя, Маэва. — Орло повернул на восток.

Улица вновь охватила их, не позволяя продолжить разговор. Маэва шла возле коня Орло. Она то и дело оглядывалась через плечо. Яспер шагал следом, ведя за собой на поводу Фортуну.

Наконец улица вышла на берег, от которого отходили длинные причалы. Здесь сразу горело столько фонарей, что ночь превратилась в мерцающие сумерки. Многие из кораблей стояли на якоре. Бригады мужчин, лица которых покрывали бугристые шрамы, разгружали и разгружали суда, топали по палубам, стучали грузом, а приказчики выкрикивали непрестанные распоряжения.

Яспер подвел коня поближе к Маэве и указал ей на водопой, устроенный на одном из небольших причалов. Маэва помахала Орло. Тот остановился возле колоды и спешился. Конь его припал губами к воде, Фортуна устроилась рядом с ним. Орло кивнул жирному мужчине, стоявшему на причале.

— Добрый вечер, Ансон. Не передашь ли Варрену кое-что от меня? Скажи ему, что я буду с товаром.

Хотя по причалу в обе стороны сновали сотни людей, Ансон немедленно растворился в толпе — словно его здесь и вообще не было. Маэва стояла на дощатом настиле причала в стороне от основного потока движения. Она глянула вниз, где неровные доски уходили глубоко в воду. Свет фонаря отражался от колыхавшейся поверхности океана.

Находившийся возле нее Орло улыбнулся так, как не улыбался никогда прежде.

— Поговаривали, что вместе с тобой испарилась и куча золота, — сказал он.

Маэва вспомнила про две монеты, оставшиеся в ее поясе. Сердце ее забилось. Или Орло интересуется, заплатит ли она за проезд?

Он взял ее за руку:

— Ах ты, маленькая Маэва. Дочь Лилы Прекрасной.

Но от его прикосновения по руке ее пополз серый холодок. Маэва попыталась не обратить на это внимание. За прошедшие годы Орло нередко брал ее за руку, похлопывал по плечу, однако рука его никогда еще не вызывала в ней такого чувства. Однако прикосновение всегда говорило ей правду.