Замок на третьей горе
Шрифт:
– Что же навалилось на бедного Саймака? – спросил Джек почти без ехидства.
Самира неопределённо повела плечами, и роль просветителя вновь досталась Алакриону.
– В Марилии после кончины короля его место занимает названный преемник, – пояснил он. – Однако это звание достаётся новому королю только на один год.
– Чтобы доказать свою профпригодность? – перебил Тони. – А потом?
– А потом народ может выбрать себе другого короля из всех претендентов, которые имеют отношение к королевской семье.
– Демократично, – заметила Грэйс.
Алакрион усмехнулся.
– История показывает, что первому вступившему на престол редко удавалось на нём задержаться. Разве всем угодишь?
– Теперь я понял, почему мы все жалеем Саймака, – сказал Джек. – Сейчас он из кожи вон лезет, чтобы править подольше, но вместо всеобщей любви заработает себе язву желудка на почве постоянного стресса.
– А остальные претенденты на трон, которые жили-поживали и не мыслили о власти, тотчас мобилизуются. Пытаются увеличить свои шансы если не достойными поступками, так путём прореживания рядов, – подхватил Алакрион.
Над входной дверью зазвенел золотой колокольчик, что означало скорое начало обеденной трапезы. Джек вспомнил, что за последние сутки съел только пирожок с капустой, ведь ужин у мистера Маршалла остался где-то в другой жизни и был уже не в счёт.
– Всё же не стоит сочувствовать Саймаку, – успокоил Алакрион.
– Потому что он хорошо справляется? – с надеждой спросила Самира.
– Потому что не он сейчас правит Марилией.
Никто кроме Самиры не понял, что не так в этом известии, но все дружно уставились на Алакриона с открытыми ртами.
– А кто же тогда, – Самира сама придумала ответ и потеряла вопросительную интонацию.
– Кто? – добавил Тони недостающий знак.
Из последующей короткой лекции Джек узнал, что у внезапно отошедшего в мир иной короля Бриена было два сына. Непохожие друг на друга, они были по-разному любимы как народом, так и собственным отцом. Поэтому всех ошарашил и разочаровал выбор короля, когда тот назвал преемником старшего сына, не слишком для этой роли подходящего.
– Тарквин, как же так… – пробормотала Самира. Она уже отошла от известия о смерти дяди и озаботилась другими проблемами.
– Тарквин? – переспросила Грэйс. – Тарквин – мальчик, который не умеет улыбаться? Извините.
Грэйс плотно сжала губы и притворилась невидимой.
– Почему дядя Бриен так поступил, – спросила Самира больше сама себя. Похоже, она совсем не удивилась определению, которое её отец когда-то давно выбрал для теперешнего короля. – А когда это случилось? Я имею в виду, когда…
– Через два дня после того, как объявили преемника, – виновато ответил Алакрион, прекрасно понимая, как подозрительно это звучит.
– Я же говорил! – торжественно объявил Джек, хлопнув себя по коленям. – Король называет наследника и таинственным образом умирает два дня спустя. Кто же совершил страшное преступление? Конечно, сын, которого не любили и не ценили, который всю жизнь копил злобу и мечтал о мести.
Кажется, он поторопился отменить конец света. Если на все предыдущие новости Самира отреагировала спокойно, то теперь его неосторожная реплика, кажется, оказалась той самой каплей, которая переполняет чашу терпения. Самира ничего не сделала и не сказала, но так посмотрела на Джека, что он поклялся себе не открывать рта до конца дня.
День близился к закату. Сытный обед плотно утрамбовался в недрах пищеварительной системы, занимательные истории превратились в монотонный гул, и Джек позволил себе расслабиться. Его друзья, устроившись за столом, рассматривали карту Марилии: Самира рассказывала и показывала, а Тони отмечал карандашом путь, который им придётся преодолеть. Джек не слушал, он с удовольствием освободил себя от ответственности за их путешествие. Он не станет искать комочки в той каше, которую заварил Тони, и если уж его неугомонный лучший друг провозгласил себя главным, то пусть ведёт всех за собой.
Обычно сильные впечатления будоражат нервную систему. Попытка уснуть ведёт к беспощадной атаке мыслей, которую не могут отразить жалкие потуги посчитать прыгающих через забор барашков. А Джек и не заметил, как задремал.
Ему приснилась Самира. Облачённая в костюм амазонки, она кружила над крышей университета верхом на Филине. Про амазонок Джек помнил немного, но костюм Самиры отличался приятными деталями: плащ с воротником из лисьего меха, сапоги до середины бедра, кожаные шорты фривольного покроя и маленький лифчик из цепочек и алюминиевых чешуек. Щитом в одной руке и тяжелым мечом в другой Самира успешно отбивалась от нападающих на неё летающих баклажанов.
Немногим ранее, уплетая рагу из цветной капусты, моркови и другой полезной, но по общепринятому мнению невкусной еды, Джек спросил, где в Норклифе растут свежие овощи. Оказалось, что почти нигде. Основная часть растительных продуктов выращивалась на Свободной земле – территории по другую сторону бездонной пропасти, которая не принадлежала ни одной стране. Добровольцы могли содержать там фермы, охотиться и «выгуливать» драконов. К сожалению, весь Норклиф так не прокормить, вот и приходилось закупать продовольствие у других стран по бессовестно завышенным ценам.
Проснувшись, Джек не сразу сообразил, где находится. Кроме него в гостиной Алакриона остался только Тони: он всё так же сидел за столом и листал толстенную книгу из библиотеки лорда. Никакой праздничный фейерверк не превзошёл бы сейчас в яркости блеск его глаз.
– Отчего такой довольный вид? – Джек потянулся, и в спине приятно хрустнули несколько суставов.
– Джек, – блаженно пробормотал Тони, – ты осознаёшь, как всё это грандиозно?
– Угу, – согласился Джек.
– Ничего подобного ещё никогда ни с кем не случалось!