Замуж за 25 дней
Шрифт:
Лариса обернулась и недовольно посмотрела на возмутителя спокойствия.
– М-м-м, – передразнила девушка, – а по-русски нельзя?
Когда она услышала незнакомый язык без единого намека на привычные слова, от счастья у нее закружилась голова.
– Иностранец?! – Она схватила Иржика за плечи и повернула к себе спиной. Там, на красной майке, красовалась эмблема серпа с молотом. – Иностранец! Ух ты, какой итальянский чукча!
Иржик замахал руками, показывая, что он к этим национальностям никакого отношения не имеет. Но Лариса ничуть не расстроилась, поймав
– Замерз небось в одной майчонке. – Лариса заботливо поправила зеленую кепку Иржика. – Пойдем со мной, чаем напою.
Иржик попытался показать ей бумажку с адресом, но Лариса вцепилась в иностранца мертвой хваткой и поволокла его в «Ладушки». Там, подмигнув официантке и ткнув пальцем в спину парня, она прошла за лучший столик в укромном уголке. Со словами «Не посрамим державу» Лариса заказала голодному гостю тройную порцию оладий и принялась названивать Соне. Та прибежала довольно быстро. Иржик как раз доедал десятый оладушек и радовался русскому гостеприимству.
– Вот, – указала на него Лариса, – представляешь, какой кадр! Подобрала на улице совершенно случайно. Ни бельмеса по-русски. Ты его язык знаешь?
– Ду ю спик инглиш? – поинтересовалась Соня.
Иржик радостно закивал головой.
– А шпрехен зи дойч?
Парень также радостно закачал головой в другую сторону.
– Ну и чего он радуется? – усмехнулась Соня. – Я английский не знаю, только немецкий. Пусть обращается к кому-нибудь другому.
– Ты в своем уме? – возмутилась Лариса. – Что значит, к кому-нибудь другому?! Или тебе, или мне, или ему не жить!
И она резанула ребром ладони по горлу.
– Ты что, – испугалась Соня, – блинов объелась? Что ты с ним станешь делать без языка-то?
– Общаться. Вот, гляди, он кое-что понимает. – И она обернулась к Иржику. – Теа еще хочешь?
Ее палец уперся в стакан с чаем. Парень утвердительно кивнул.
– Хочет чаю. А ты говоришь! Еще гляди!
И ее палец показал на сметанник:
– А жениться хочешь?
Иржик снова радостно закивал.
– Понимаешь теперь, какой подарок судьбы нам достался?
Подарок судьбы захотел еще оладий. Когда он насытился и стал, по мнению подружек, сговорчивей, они взяли бутылочку водки за знакомство. Лариса, с присказкой «А ты меня уважаешь?!», безапелляционно влила ее практически всю одному гостю, который после пары стаканов совершенно расслабился. Он пошел бы на поводу у Ларисы, то есть отправился бы к ней, но мысль о наследуемых деньгах жгла его воспаленное водкой сознание. Иржик достал клочок бумаги и ткнул в него дрожащим пальцем.
– Куда-то хочет, – расстроилась Лариса. – Не иначе у него там герл. Герл?! – прокричала она парню в ухо.
Иржик отрицательно покачал головой. Он снова указал на бумажку, закатил глаза к небу и скрестил руки на груди.
– Небеса к нам сегодня благосклонны. Девицы нет. У него кто-то помер. Хорошо бы это был Рокфеллер. Расплачивайся, иностранец, поедем в твой тупик.
Они долго плутали на Сониной «девятке», разыскивая дорогу к дому, одиноко стоящему на пустыре. Все подъезды к нему были завалены строительным мусором, какими-то бревнами, досками и черт-те чем. Рядом начиналась большая стройка. Наконец объездная дорога была найдена, и машина остановилась перед самым подъездом. Лариса помогла Иржику выйти и потащила его наверх. Они быстро нашли нужную дверь и позвонили.
– Мани, мани, мани, – пропел Иржик открывшей им старой даме.
– Пардон, не поняла, – удивилась та, вытаскивая из кармана заштопанного халата очки и водружая их на нос.
– Что непонятного, – встряла Лариса, – держите человека!
И она пихнула качающегося парня в объятия дамы. Иржик повис на ней, как пальто на крючке.
– Не понял, – следом за дамой вышел мужчина средних лет с поредевшей шевелюрой. – Маман, извольте объясниться! Это ваш молодой любовник?
– Пардон, – возразила Лариса, – это наш любовник. Почти муж. А ваш – родственник.
– Откуда? – поинтересовалась дама, отпихивая Иржика, который по-родственному пытался ее поцеловать.
– Оттуда, – показала Соня в сторону вокзала.
– Понятно, – дама обернулась к сыну, – это чешская ветка семьи Словенов.
Иржик радостно закивал, услышав знакомую фамилию, и вновь потребовал «мани».
– Проходите, – неожиданно согласилась дама, пододвигаясь и пропуская троицу в жилище.
Захламленная комната была сумеречной и тихой. Пестрые портьеры выбивались из этой унылости своей кричащей расцветкой. А пахучие лилии в высокой хрустальной вазе забивали и портьеры, и комнату навязчивым ароматом. Соня села в низкое старое кресло и огляделась, с ужасом замечая, что она попала в царство хрусталя и беспорядка.
– Какие вазочки! – Лариса не стала садиться, а по привычке кинулась рассматривать содержимое видавшего виды покосившегося серванта. – Так кто у нас умер?
Хозяева уселись рядом с Соней на диван, Иржика положили в соседнее кресло. И Нонна Дмитриевна, так звали пожилую даму, начала грустное повествование.
Оказывается, они долгое время жили в столице, но после того как ее муж, царство ему небесное, стащил у государства энное количество капитала, их выслали за сотый километр в Тугуев, где они живут в бедности по сей день. Выслали всех: и их семью, и одинокого брата, который прожил с ней бок о бок долгую и спокойную жизнь. Сестра – мать Иржика – вышла замуж за границу и долго не давала о себе знать. Не так давно брат умер, но оставил завещание, которое они, как душеприказчики, должны обязательно исполнить.
– Хоть бы унаследовал миллион с условием тотчас жениться, – мечтательно произнесла Лариса Соне на ухо.
– Какие миллионы, очнись. Смотри, как люди бедно живут.
– Да, действительно, – согласилась Нонна Дмитриевна, – мы люди небогатые. Наследство тоже не в миллионах, хотя довольно необычное. Но дело Иржика, брать его или нет. В крайнем случае, чтобы не обидеть родственника, мы можем отдать ему его долю хрусталем.
Иржик, услыхав еще одно знакомое имя, очнулся в кресле, покачал головой и потребовал «мани».