Замуж за врага. Его (не) любимая

Марлин Юлия

Традиция одаривать возлюбленных платками, но расшитыми алыми и золотыми нитями, существовала и в Арге, потому-то София безошибочно определила назначение «подарка» на груди молодого мужчины.

Девушка покосилась на Святослава. Рогнед поволок ее танцевать, без сомнений, по указу командира — вот и ответ. Не успевшая разгореться в душе заложницы симпатия затухла горьким разочарованием.

Мимо плыли луга и долины. Впереди показался купеческий караван — вереница повозок, сцепленная друг с другом толстыми цепями. Ее тащили тягловые лошади, подгоняемые мальчиком лет десяти,

скорее всего сыном возницы. Он что-то напевал под нос, срубая тонкой хворостиной звенящие листья подорожников на обочине. Увидев княжескую процессию под стягами Дома Серебряного Волка, мальчик сначала испугался и побледнел, а потом резко согнулся в подобострастном поклоне. Вслед за ним склонились остальные торговцы.

Лиза проводила их взглядом, прижала букет к лицу и осторожно покосилась на рыжих братьев.

— А вы близнецы?

— Да, — ответили хором.

— А можно вопрос?

— Можно!

— Говорят, Стифополь в пять раз больше Ипати. Это правда?

— Не правда…

—… в десять раз!

— Больше Ипати в десять раз, — подивилась служанка. — Как интересно. А, правда, что воины из Дома Серебряного Волка очень сильны и крепки, и что они поедают теплые сердца поверженных врагов?

— Что сильны и крепки — правда, — отозвался первый брат.

— А что поедают сердца — нет, — второй пошутил: — Зачем есть сырое, когда можно запечь.

Лиза кокетливо потупила глазки и спросила:

— А можно еще вопрос?

— Спрашивайте, сударыня.

— А правду поют, что в Лейде есть один древний обычай, который надо свято чтить и отказаться от него никак нельзя. Даже под страхом смерти.

— Какой же?

Девица замялась, подбирая слова:

— Говорят, в Лейде все еще практикуют право Первой ночи. Вне зависимости от сословия муж обязан привести молодую жену вашему Правителю, чтобы он ее, ну…

— Лиза! — Вспыхнула София.

Словен и Тис растерянно переглянулись, а ехавшие рядом воины громко крякнули.

— Это в Арге говорят? — Рявкнул Святослав, оказавшись рядом с повозкой.

Лиза вздрогнула и обернулась. В темных глазах статного господина полыхало пламя негодования.

— Да, государь.

— И вы верите всему, что говорят?

— Верим. А еще много лет живем в страхе. Ведь северяне сильнее.

Святослав криво усмехнулся, резко подхлестнул коня и помчался к голове колонны в облаке пыльного шлейфа, потянувшегося за ним плащом невесомого серебра.

Служанка проводила его взглядом и пожала плечами:

— Что я такого сказала?

Глава 7

Вскоре небо провисло, как прохудившееся одеяло, и мелкие весенние осадки обернулись чудовищным проливным дождём.

Надежду на укрытие принесли близнецы:

— Город в двух лигах к северу.

— Все спокойно.

— Засады нет, но дорогу везде развезло.

Святослав, отклоняя голову, так чтобы ледяные капли секли только одну половину лица, отдал приказ поторопиться. Натянутый на голову капюшон вымок насквозь, плащ рвался за спиной обрывком мокрого паруса. Другим было не легче. Вымокший и истерзанный

ветром отряд, тащился к Туре на протяжении нескольких часов по хлюпающей грязи.

Дорогу развезло, и вместо твердого грунта под ногами пузырилась склизкая жижа. Пришлось взять на себя еще одну заботу — толкать повозку, колеса которой то застревали, то прокручивались.

— Ну, милые, вперёд, — возница подбадривал лошадей. — Еще чуть-чуть, поднажали, вот так! Умницы!

Северянам, привыкшим к более суровым тяготам, непогода неудобств не доставляла. Они могли спокойно съехать с тропы, и устроиться под навесом ближайших деревьев, переждав стихию без огня и еды, а после спокойно уснуть в мокрой одежде на мерзлой земле. Для княжны это было неприемлемо.

Не зря Посланник отказывался забирать залогом — женщину. Будь сейчас с ними мужчина, они давно бы уже укрылись в относительном тепле и сухости. Для госпожи тяготы походной жизни чужды и опасны. Чего доброго: заболеет или умрет по дороге, попробуй потом — убеди, что девушку и пальцем не трогали. Уделаторам на сестру хоть и плевать, но за новую возможность обвинить Лейд в неоправданной жестокости они ухватятся мертвой хваткой и, безусловно, выставят несчастную Софию новой жертвой северян.

… Наконец, впереди возник блеск фонарей.

Небольшой провинциальный городок встретил отряд тишиной и свистом ветра. Пустынные улицы обнимала темнота. Из окон падали косые лучи, но света было недостаточно, чтобы рассмотреть окрестности.

Однако, постоялый двор заприметили издалека. Двухэтажное здание величаво возвышалось над одноэтажными крышами и острым шпилем Городского Совета, зазывно поблескивая вывеской в форме дымящегося очага.

Святослав распорядился:

— Рогнед, Олег, черный ход. Юрий, Клим — второй этаж. Словен, ты с Игнатом на конюшню.

Воины слаженно разбежались по команде командира, после чего тот приблизился к повозке:

— Княжна. Лиза. Прошу.

И протянул ладонь. Первой выпорхнула служанка, с радостью оперевшись на крепкую мужскую руку. Княжна предложенной опоры не приняла и, закутавшись в плащ, проплыла мимо в молчании и гневе. Святослав хмыкнул и шумно захлопнул дверцу — спесивый гонор заложницы начинал его раздражать.

Управляющий постоялым двором — неприятный тип с крысиными глазками и мазком усов над верхней губой, облокотивший о стойку, негромко беседовал с постояльцем. На шум у двери он обратил внимание лишь тогда, когда перед ним выросли суровые северяне.

— Свободные комнаты имеются? — Спросил Святослав.

Управляющий вздрогнул, но кивнул.

— Пять комнат, горячий ужин на двадцать одну персону. Кроме того, ванну и чистую одежду для сударынь, — Святослав указал на девушек, стоящих за ним. — Быстрее.

— За все — десять целинников.

На стойку легла горсть серебра (гораздо больше, чем требовалось). Целинниками в Арге звались внутренние деньги, и хотя после того, как княжество перешло под управление Лейда, а разменными деньгами официально установили — лейдский сталл, от внутренних денег аргчане отказываться не спешили.