Занавес молчания
Шрифт:
Упала и Ника. Нет, она не была ранена, более того, ее не могли увидеть снизу, так как она стояла в глубине комнаты, – но, когда стреляют, надо падать.
Хлопнули дверцы джипа, прозвучала спокойная команда:
– Все в дом. Мочить с контрольным выстрелом все, что шевелится.
– А если кошка? – остроумно пошутил кто-то.
– Хоть аквариумная рыбка, – отрезал командный голос. – Кино «Тернер и Хуч» видел? Ничего живого не оставлять!
Ника лежала не двигаясь, в оцепенении. Почему-то ей было не страшно, а только очень, очень жалко себя. Сейчас померкнет навсегда этот яркий мир. Не будет больше ни пива «Будвайзер», ни сигарет «Мальборо», ни компьютерного
Мысль о Борисе придала ей сил. Что толку здесь валяться, все равно ведь убьют… Надо хотя бы попробовать спастись!
Она поползла к балконной двери, когда шаги загрохотали на лестнице. Дверь, к счастью, оказалась незапертой, Ника выскользнула на балкон. И что дальше? Убийцы уже в комнате. Внизу стоит джип, в нем, возможно, и никого… Но нечего и думать о том, чтобы захватить машину. Если даже ключи в замке, Нику изрешетят пулями, прежде чем она успеет развернуться.
Нужно прыгать вон туда, в кусты. И со всех ног бежать к воротам! Да, легко сказать. Высоко – а на переломанных ногах не очень-то побегаешь.
В комнате хлопнул выстрел – ненужный, сделанный лишь во исполнение приказа контрольный выстрел в голову Щербакова. Прыгай, разозлилась на себя Ника. Прыгай, дура! Какого дьявола ты тратила время на занятия парашютным спортом? Вот самый важный прыжок в твоей жизни!
Перемахнув через низенькое ограждение балкона, Ника свалилась в затрещавший куст. Она произвела столько шума, что киллеры заметались как ошпаренные. Ника вскочила на ноги и помчалась к воротам.
Затарахтели автоматные очереди. Пули срезали ветки над головой Ники, с визгом рикошетили от стальных створок ворот. Как на тренировке по карате, Ника прыгнула вперед с кульбитом. Она за воротами… Но это даст ей несколько секунд жизни, не более. Спрятаться негде, а за спиной уже рычит мотор джипа.
По крайней мере, я попробовала, печально усмехнулась она.
Словно ниоткуда, из вихря пылевого облака перед ней возникла другая машина – красная иномарка. Распахнулась лакированная дверца.
– Садитесь скорей! – крикнул водитель.
Ника, понятно, не стала расспрашивать его о том, кто он такой и как здесь оказался. Рекордным прыжком она влетела в машину. Незнакомец катапультировал свой красный болид, мигом разогнавшись километров до ста пятидесяти. На разбитой дороге это был высший и очень опасный пилотаж… И все же сидеть в красной машине далеко не так опасно, как бежать под пулями убийц.
Незнакомец сбавил скорость, поглядывая в зер-кальце.
– Меня беспокоит, что нет погони, – озабоченно сказал он. – Не перехватят ли они нас по короткой дороге? Есть здесь такая?
– Не знаю. – Голос Ники вибрировал на грани ультразвука. – Кто вы?
– Прекрасный момент для знакомства. Может, позже? Впрочем, извольте. Андрей Эдуардович Комлев, кандидат исторических наук… О черт, кажется, приехали.
Вывернувший с лесной дороги джип наглухо перегородил путь. Развернуться было негде. Комлев заглушил мотор и положил руки на руль. Он выглядел безучастным, лишь слегка побледнел.
Трое вышли из джипа, двое из них с автоматами. Один вежливо постучал в окно красной машины. Комлев опустил стекло.
– Проверка на дорогах, – ухмыльнулся киллер. – У вас такая красивая машина. Жаль ее пачкать… Выходите-ка оба!
Комлев пожал плечами и повиновался. Ника сидела как приклеенная.
– Кандидат исторических наук, – прошептала она. – Мы пропали…
То, что произошло секундой позже, она толком увидеть не смогла – слишком молниеносно разворачивалось действие, как в десятикратно ускоренном эпизоде голливудского
Это вам не американский рестлинг, присвистнула Ника. Кидману до Комлева далековато.
Небрежно отряхнув куртку, Комлев сел в джип, отогнал его с дороги. Затем вернулся в свою машину, запустил мотор. Правое переднее колесо едва не задело одного из бесчувственных киллеров.
Теперь Комлев не злоупотреблял скоростью, вел машину ровно, километрах на восьмидесяти. До самого города никто не произнес ни слова.
20
Украдкой Ника разглядывала спасителя. Лет ему, наверное, около сорока, думала она. Каштановые волосы, жесткий профиль… Нике он напомнил сразу четырех исполнителей роли Джеймса Бонда. Брутальная притягательность Шона Коннери сочеталась в нем с лукавинкой Роджера Мура, а некая старомодная строгость облика Тимоти Далтона – с бесшабашной элегантностью Пирса Броснана, при том, что внешне он не был похож ни на одного из четырех Бондов. Он вообще не был киношно-привлекательным, скорее его лицо и влекло, и отталкивало, будоражило чем-то необычным, нездешним. Чем конкретно? Ника не находила ответа на этот вопрос. Вполне соразмерные, мужественные черты; глаза, как она успела заметить, серо-зеленые… Но что-то было «неправильно» с Комлевым, эта «неправильность» дразнила и ускользала. Первые слова, обращенные к нему Никой на городских улицах, звучали так:
– Прав тот гад, у вас красивая машина. Я даже сперва приняла ее за «Альфа-Ромео-Джульетту».
– А это и есть «Джульетта».
– Вот как? Очень дорогая машина.
– Двадцать шесть тысяч долларов.
– Ну, для кандидата исторических наук…
– Смотря какими историями заниматься.
Сбитая с толку, Ника снова замолчала. Когда машина остановилась у светофора, Комлев спросил:
– Куда вас отвезти?
А действительно, куда, отрешенно подумала Ника. Домой? Ни за что на свете она сейчас не останется дома одна. На работу? Только этого не хватало. В ее опрокинувшемся мире уже не было места работе. Передачи, съемки, сценарии, студии – крошечные нереальные картинки, как в перевернутом бинокле.
– Никуда, – сказала Ника и добавила: – Некуда.
– Тогда предлагаю поехать в итальянский ресторан.
Красный свет сменился зеленым, Комлев тронул машину.
– Почему в итальянский? – спросила Ника просто так, автоматически. Не понять этого Комлева – никаких расспросов, ничему не удивляется…
– Вы не голодны? Или не любите итальянскую кухню?
– Голодна и люблю, – решительно сказала Ника. – Только знаете что… Все же отвезите меня домой и подождите минут десять, а потом поедем в ресторан.
– Хотите переодеться?
– Нет. То есть попутно… Но я должна кое-что сделать.
– Назовите адрес.
Ника отбарабанила адрес, Комлев развернул «Джульетту». В пути они по-прежнему не разговаривали, лишь у дома Ники Комлев произнес обыденным тоном:
– Я могу пойти с вами.
– Нет, не надо… Ждите здесь, у подъезда… Никуда не уезжайте!
В последних словах прорвалась умоляющая интонация. Комлев улыбнулся, и Ника вернула ему улыбку – ага, сэр, и вас можно пронять!