Занавес опускается: Детективные романы
Шрифт:
Агате не суждено было узнать, намеревался ли сэр Генри разъяснить свое загадочное пророчество, потому что в эту минуту распахнулась боковая дверь и в театр ворвалась мисс Оринкорт.
— Нуф-Нуф! — гневно закричала она. — Ты обязан вмешаться! Вылезай из своего карнавального костюма и защити меня! Эти твои родственнички меня уже доконали. Все! Либо они, либо я. Идем!
Она стремительно прошагала к сцене и, уперев руки в боки, встала перед сэром Генри — воительница, да и только!
Как показалось Агате, сэр Генри посмотрел на нее скорее с беспокойством, чем с удивлением и забормотал что-то примирительное.
— Нет, и не думай, — сказала мисс Оринкорт. — Хватит мямлить, пора действовать. Они в библиотеке засели. Против меня сговариваются. Я зашла, вижу, Полина когти выпустила, шипит,
— Дорогая, успокойся, нельзя же так… Ты заблуждаешься, я уверен.
— Я что, дурочка? Говорю тебе, своими ушами слышала! Они все против меня. Я тебя предупреждала и снова предупреждаю, но в последний раз. Они хотят оболгать меня. Это заговор. Все нервы мне издергали! Нуф-Нуф, я так больше не могу. Либо ты сейчас же поставишь их на место, либо я собираю вещи — и, как говорится, будьте здоровы, нам не по пути, адью!
Он взглянул на мисс Оринкорт с несчастным видом, потом, поколебавшись, взял ее за локоть. Губы у нее задрожали, и она грустно на него посмотрела.
— Мне здесь очень одиноко, Нуф-Нуф. И я боюсь.
В глазах у него вспыхнула безграничная нежность — видеть это было странно и до боли трогательно.
— Пойдем. — Сэр Генри навис над ней в своем устрашающем наряде. — Пойдем вместе. Я поговорю с этими неразумными детьми.
Театр находился в северной части восточного крыла. Убрав краски и кисти, Агата выглянула за порог и увидела, что зимнее солнце все еще шлет на Анкретон бледные лучи. Она чувствовала, что голова у нее распухла от работы. Подъездная дорожка, сбегавшая по склону холма между голыми неподвижными деревьями, звала ее к себе. Агата накинула пальто и вышла прогуляться. Студеный воздух кусал ей глаза, земля под ногами упруго звенела. Агату вдруг охватил восторг, и она побежала. «Как нелепо, — пронеслось в ее сознании, — бегу и радуюсь». Запыхавшись, она перешла на шаг и стала прикидывать, как распределит работу дальше. Голову она трогать уже не будет. Дня через два голова должна высохнуть. Завтра она напишет руки и складки плаща вокруг них, а когда сэр Генри уйдет, снова часок поработает над фоном. Не спеша, мазок за мазком, каждый раз напрягая и ум, и руку, каждый раз напоминая себе об общей схеме.
Дорожка вилась меж грядами мертвых листьев, над головой шумели на ветру промерзшие ветви. У подножия холма виднелись ворота. Солнце ушло, из лощин выползал туман. «Только до ворот, и сразу обратно наверх», — подумала Агата. Сзади послышались цоканье копыт и тихий скрип колес. Росинант вывез из-за деревьев двуколку, в которой, теребя вожжи, восседала мисс Оринкорт — в длинных перчатках, в мехах и, кажется, в неплохом настроении.
Агата подождала, и, поравнявшись с ней, мисс Оринкорт остановилась.
— Я в деревню, — сказала она. — Хотите со мной? Поехали, будьте лапочкой; мне в аптеку надо, а я боюсь, этот зверь без присмотра удерет.
Агата забралась в двуколку.
— Править умеете? Ой, будьте лапочкой, а то я терпеть не могу. — Мисс Оринкорт передала Агате вожжи и немедленно полезла в свои меха за портсигаром. — Не могу я сидеть в этой гробнице одна, меня жуть берет. А они поехали на ужин в какой-то другой морг, по соседству. Ха, по соседству! Переть черт те куда. Все поехали: и Седрик, и Поль, и старуха Полина. Компашка будь здоров! Но теперь-то хвосты они поджали, лапочка, и даже очень. Я что хочу сказать, вы же заметили, какая я была расстроенная, правда? А Нуф-Нуф, он ведь тоже не слепой. — Она захихикала. — Ой, лапочка, жалко, вы его не видели! С этой жестянкой на голове и вообще. Вошел в библиотеку, так эффектно, ну чистый король, и выдал им за все сразу. Эта дама, говорит, моя гостья, будьте добры не забывать! Ну и еще много чего сказал. Я думала, со смеху лопну. Полина и Милли прямо позеленели, краше в гроб кладут, а бедняжка Седрик только чего-то блеял и ручками размахивал. Нуф-Нуф заставил их извиниться. В общем, какое-никакое, а все ж событие. — Она вздохнула. — Ведь в этом болоте противней всего, что ничего не происходит. Совсем ничего. И занять себя нечем, весь день только и делаешь, что ничего не делаешь. Господи, как же я влипла! Если бы месяц назад кто сказал, что я здесь со скуки озверею и готова буду среди этого доисторического реквизита на карачках ползать, я бы подумала, что у человека не все дома. Ну да ладно, в армии, наверно, было бы еще хуже.
— Вы что, служили в армии?
— Я девушка нежная, — не без гордости сказала мисс Оринкорт. — Страдаю бронхиальной астмой. Меня взяли в АЗМВ [43] , в гастрольное шоу, но мои бронхи открыли собственные гастроли, и какие! Мальчики в оркестре жаловались, что сами не слышат, что играют. Ну я и ушла. Потом мне предложили попробоваться запасной в «Единороге». Это из тех театров, где тебя ногой размажут и не заметят. А потом меня приглядел Нуф-Нуф, — бесхитростно закончила мисс Оринкорт.
43
АЗМВ — Ассоциация зрелищных мероприятий для военно служащих — благотворительная организация (основана в 1939 г.); во время войны устраивала выездные концерты, ревю и т. д.
— И вы решили, что вам повезло?
— А вы бы решили иначе? Сами подумайте. Ежу понятно. Человек с таким положением. Первый актер страны. Кстати, я считаю, он миляга. Можно сказать, я в него даже влюблена. Но о себе я ведь тоже должна думать. В нашем мире, если сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится. Между нами говоря, миссис Аллен, положеньице у меня здесь было шаткое. До вчерашнего дня. Вы же понимаете: пока девушка не уверена в своем будущем, она в такой обстановке на рожон не полезет. Если хоть что-то соображает. — Мисс Оринкорт глубоко затянулась сигаретой и раздраженно хмыкнула. — Нет, мне и в самом деле надоело, — сказала она таким тоном, будто Агата ей возражала. — Подарки он мне, правда, дарит, тут уж грех жаловаться. Эта шубка, например, — очень ничего, да? Одна дама из ЖВС [44] продавала. Я объявление увидела. Она ее даже не носила. И всего двести фунтов — считай, даром.
44
ЖВС — Женская вспомогательная служба военно-морских сил Великобритании.
Какое-то время они молчали, тишину нарушало только цоканье копыт. Позади осталась станция, и за изгибом холмов показались крыши деревни.
— Видите ли, — снова заговорила мисс Оринкорт, — когда мы с Нуф-Нуфом решили, что я к нему перееду, я понятия не имела, что меня тут ждет. Откуда мне было знать? Но вы же понимаете. Вроде, казалось, лучше не придумаешь. Тут все-таки место высокое, а врач говорит, для моей грудки чем выше, тем лучше, да и в оперетте мне мало что улыбалось. Голос у меня не ахти, и плясать, как раньше, уже не могу, дыханья не хватает, а от «серьезного» театра меня с души воротит. Ну, и что остается?
Как с ней уже не раз случалось в Анкретоне, Агата не нашлась, что ответить.
— После большого города сельская тишь действительно может вызывать непривычные ощущения, — сказала она.
— У меня здесь, честно говоря, только одно ощущение — как в могиле, хоть и с подогревом. Да, конечно, в этом мавзолее жизнь наладить можно, я ничего не говорю. Ну, вы понимаете. Устраивать по выходным вечеринки, собирать старую компанию — в общем, чтоб игры, танцы и все такое. И чтобы никаких Анкредов. Хотя Седди я бы приглашала. Он, конечно, голубенький, но я считаю, их брат по-своему забавный народец и в компании с ними весело. Я уже все продумала. Строить планы как-никак тоже занятие, верно? Кто знает: глядишь, все и сбудется. Но уж когда я закачу бал в Большом зале, ни одного Анкреда там не будет. Ни одного, я вам обещаю.
— А сэр Генри? — рискнула спросить Агата.
— Но я же намечаю все это на потом, — сказала мисс Оринкорт. — Уже после… Надеюсь, вы меня понимаете?
— Боже мой! — невольно вырвалось у Агаты.
— Нет, не подумайте, я Нуф-Нуфа обожаю, я уже говорила. Но жизнь такая штука, никуда не денешься. Ах, как приятно, что в кои веки есть с кем поговорить. С кем-то не из Анкредов. Я ведь даже с Седди не бываю откровенна так уж до конца. Он основной наследник и может понять меня неправильно.