Заноза для хирурга

Варшевская Анна

– Ты не лезешь не в своё дело. Но давай пока не будем об этом, хорошо?

Мужчина двигается ко мне, привлекает ближе, и я устраиваюсь в его объятиях. Мы оба как будто разом расслабляемся. Не знаю, как чувствует себя он, а мне становится легко и спокойно. Такое ощущение, что всё плохое, случившееся между нами, отодвинулось далеко-далеко, стало неважным и несерьёзным.

– Вам не понравилась еда? – звучит расстроенный голос.

Вздрагиваем, одновременно оборачиваясь к официанту, а Никита ещё и шипит сквозь

зубы. Смотрю на него встревоженно, но тут же понимаю, что он просто неудачно повернулся.

– Ох, нет, что вы, – я улыбаюсь. – Просто мы не успели поесть.

– Можете заменить горячие блюда на такие же свежие, пожалуйста? – Никита включается в разговор. – К сожалению, пока мы разговаривали, всё остыло. А салаты оставьте.

– Конечно, – официант быстро уносит почти полные тарелки.

– Очень болит? – смотрю на мужчину. – У тебя никакого воспаления не началось сегодня?

– Нет, – он закатывает глаза.

– Точно?

– Тебе прямо здесь показать? – поднимает брови.

– Не стоит шокировать других посетителей, – фыркаю и отворачиваюсь.

– Спасибо, что беспокоишься, – меня тут же поворачивают обратно и обнимают. – Но со мной и правда всё в порядке. Просто небольшой дискомфорт. Между прочим, это всё из-за твоего подарка, – смотрит на меня хитро.

– Хочешь посчитать, кто из нас двоих больше пострадал от другого? – прищуриваюсь.

– Э-э, нет, пожалуй, не хочу, – он смущённо трёт нос. – Ты тут явно в лидерах.

– Хорошо, что ты это признаёшь, – удовлетворённо улыбаюсь. – Я ещё не придумала для тебя страшное наказание, – делаю круглые глаза.

– Милая, я же попросил прощения! А ты сказала, что не сердишься больше!

– И что? – хмыкаю. – Мы, женщины, знаешь ли, не слишком последовательны в своих поступках.

– Никогда не замечал этого за тобой, – улыбается Никита. – Но я согласен на что угодно.

– Мне совершенно точно есть о чём подумать, – предвкушающе жмурюсь.

Нам во второй раз приносят еду, и на этот раз мы отдаём должное прекрасно приготовленным блюдам. Серьёзных тем больше не поднимаем, меня расспрашивают о поездке, я с удовольствием рассказываю, где была и что видела. Никита бывал в Риме пару раз, делится своими впечатлениями о городе. Вечер проходит незаметно, напряжение, державшееся во время сложного разговора, рассеивается без следа.

Спокойно заканчиваем ужин, Никита расплачивается и вызывает такси. Потом снова обнимает меня, а я кладу голову ему на плечо. Он поворачивается ко мне, протягивает руку, осторожно ведёт по линии подбородка, склоняется к губам и нежно, еле прикасаясь, целует.

Отвечаю на поцелуй так же мягко и медленно. Мы как будто пробуем друг друга заново. После всего, что произошло, ощущения совсем другие. Но они быстро трансформируются, я чувствую, как напрягается грудь, а низ живота постепенно начинает наливаться тяжестью. По углубившемуся

дыханию мужчины понимаю, что он тоже завёлся, и отстраняюсь.

– Поедешь ко мне? – спрашивает тихо.

Поднимаю брови, глядя в тёмные глаза. Но в глубине души понимаю – да, я хочу к нему поехать.

– Познакомишься с Бингли, – улыбается, продолжая тяжело дышать.

– Достойный повод, – улыбаюсь в ответ.

В его квартиру мы вваливаемся, целуясь так, будто хотим друг друга съесть, даже губам больно.

– Ну и где твой рыжий полубританец? – спрашиваю, стягивая с него куртку.

– Спрятался, скорее всего, – он не отстаёт, тянет за пояс на моём пальто. – Боится незнакомых.

– Мне подождать, пока он привыкнет? – вслед за курткой наступает черёд рубашки, которую я быстро расстёгиваю, вытаскиваю из брюк и провожу, слегка надавливая, ноготками по груди.

Мужчина втягивает воздух сквозь зубы.

– Ты же не против? – кладёт свои руки на мои, прижимая, а сам спиной вперёд двигается к комнате.

– Есть у меня парочка идей, как скрасить ожидание, – улыбаясь, иду за ним.

В спальне не даю себя обнять и отхожу на шаг.

– Ложись, – киваю на постель.

– Ты решила покомандовать? – он снимает до конца рубашку, соблазнительно улыбается.

– Я же обещала тебе наказание, – мурлычу в ответ.

Никита ложится на кровать прямо в брюках, поднимает одну бровь.

Сажусь сверху, оседлав его бёдра.

– Тебе не больно?

– Нет, и вообще, не думай об этом.

Я стаскиваю платье через голову. Он тут же тянется к груди, поглаживает.

– Нет уж, – отвожу проворные конечности в стороны. – Держите ваши руки при себе.

– Аня-я, я так не смогу, – тяжело дышит.

Нет, так не пойдёт. Задумчиво оглядываюсь и замечаю кое-что интересное.

– А это для чего? – дотягиваюсь до тумбочки и беру лежащий сверху свёрнутый в кольцо шнур.

– Я… вяжу разные узлы. Успокаивает, – он облизывает губы.

– Отлично. Я тоже умею вязать разные узлы, – коварно улыбаюсь, и мужчину подо мной чуть не подбрасывает. – В конце концов, хирург я или где?

– Аннушка… – хрипит с трудом.

– М-м? – сосредоточенно обвязываю одно запястье, делаю петлю крепкой, но свободной, чтобы не давила на кожу.

Смотрю на Никиту выразительно, и он медленно поднимает руки к изголовью. Очень удачная у него спинка кровати, с достаточно широкой ромбовидной решёткой, есть за что зацепиться.

Отстраняюсь и с удовлетворением рассматриваю результат. Ловлю мужской взгляд – зрачки расширены, глаза почти чёрные. Грудь быстро поднимается от частого дыхания. Кладу ладони ему на скулы, склоняюсь, целую нежно и быстро отстраняюсь – он тянется за мной, но далеко сдвинуться не может. Спускаюсь ниже, поглаживаю рёбра, еле касаясь пальчиками, и Никита ёжится.