Занзабуку
Шрифт:
Мы миновали рощу акаций и очутились на лугу, покрытом белым и красным клевером, поднимавшимся выше наших лодыжек. Он рос так буйно, что его хватило бы на прокорм всех животных кратера. А Нгоронгоро буквально кишел зверями. По оценочным данным, в то время в нем обитало от семидесяти пяти до ста тысяч животных, и большинство их никогда не покидало кратер. И зачем им покидать его? Здесь есть все, что нужно зверям: пища, вода, солнце, тень, место, где можно укрыться от преследователей. В Нгоронгоро обитают зебры, эланды, жирафы, топи, водяные, камышовые и лесные антилопы, стейнбак, импала, газели Томпсона и Гранта, дукеры, дик-дик, гну, ориби, страусы, шакалы, гиены, леопарды, слоны, носороги, бегемоты, буйволы, гепарды, бабуины, цесарки, дрофы, перепела и крупнейшие из африканских львов с великолепнейшими
Мы направились к озеру Магад, на берегу которого я надеялся заснять журавлей, разных водоплавающих птиц и, может быть, животных, пришедших на водопой. Но озеро располагалось посреди плоской равнины, и его прибрежную полосу шириной в полмили заполнял вязкий ил. Мы с большим трудом держались на ногах и не могли найти укрытие, из которого можно было бы снимать птиц и зверей. Лишь там, где в озеро впадала река Лемундже, у берега была чистая вода. Я сначала удивился, каким образом воды реки преодолевают край кратера — ведь для этого им нужно течь вверх! Но скоро выяснилось, в чем дело. На дальнем от нас склоне кратера высились два «вторичных» (?) вулкана — Олдеани и Ололмоти, высотой примерно десять тысяч футов. Ололмоти выше края Нгоронгоро. Река начинается около вершины Ололмоти, вероятно, там на поверхность выходит подземный поток, течет вниз по его склону и ниспадает через край Нгоронгоро, образуя цепочку красивых водопадов.
Во время первого посещения кратера я не мог задерживаться в нем, хотя там можно было получить много замечательных кадров. Поэтому-то, приехав снова в Африку, я так стремился побывать в Нгоронгоро, однако он уже был объявлен заповедником, и, кроме того, масаи пасли в нем около трехсот тысяч голов своего скота. Нгоронгоро сохранил большой интерес для путешественников, но он уже не подходил для моих целей. И я продолжил поиски.
Наконец почти случайно я узнал, что найду все нужное мне в долине Мара. Мне было известно и раньше о существовании этой долины. Но я знал только о ее верхней части, находящейся недалеко от Нарока, и не подозревал, что эта долина тянется до Северной Танганьики и озера Виктория. В 1954 году я приехал в этот район для съемок не реки и не ландшафтов, а племени куриа, живущего на плато Уримбаро, которое ограничивает долину Мара. Мне рассказывали, что куриа видели лишь немногие путешественники, и я заинтересовался этим племенем.
Я нанял небольшой самолет для перелета к крошечной посадочной площадке близ древних золотых рудников у подножия плато. Со мной вылетел один оператор, а остальные улаживали различные экспедиционные дела.
Куриа около ста пятидесяти тысяч. Это племя несколько разочаровало меня. У них я увидел немало интересного, но с точки зрения Голливуда они оказались недостаточно «киногеничными», хотя мы сняли несколько превосходных сцен. Лучшими были снимки танцоров и сцен с участием колдуна Нозибуро.
Я слышал о различных интересных обычаях куриа, но заснять их нам не удалось. Над девушками и юношами совершается суровая церемония обрезания. Сохранилось предание, что в древние времена девушку, забеременевшую до обрезания, убивали, но ныне ее лишь изгоняют из племени. У куриа существуют строгие моральные правила, и если какая-нибудь из девушек забеременеет до свадьбы, ни один мужчина не женится на ней.
Меня заинтересовало также племя луо, живущее по соседству с куриа, но по своим обычаям значительно отличающееся от него. Например, девушка-куриа, изгнанная родным племенем, может найти убежище у луо. Замысловатые головные уборы и цветные щиты придают живописность танцорам-луо, и мы засняли различные пляски этого племени.
Закончив съемки куриа и луо и довольные результатом проделанной работы, мы вернулись к посадочной площадке близ золотых рудников, где нас ждал самолет. Пилот разогревал мотор, а я стоял около самолета, когда к нам подошел незнакомый мужчина и представился: «Эйс Дюприз».
Эйс был могучего сложения лысоватым сорокалетним блондином. Он родился в Кении в семье французских гугенотов. Его семья уехала из Франции в Голландию, оттуда в Южную Африку и, наконец, перебралась в Кению.
Я уже упоминал о нем, рассказывая о съемках бегемотов. Но впервые мы встретились именно здесь, а до этого я не
Пока летчик готовил самолет к полету, я успел поговорить с Эйсом. Он слышал, что я ради съемок побывал у куриа, и пожелал узнать, интересуюсь ли я и зверями. Если да, почему бы мне не посетить долину Мара? Она сравнительно невелика, но еще совсем не затронута цивилизацией и в ней обитает множество животных.
«Львы?» — спросил я.
«Множество».
«Носороги?»
«Сколько угодно. Одно место в долине даже называется Болотом носорогов».
«Антилопы?»
«Какие виды вас интересуют? В Мара обитают лесные, роан, импалы, гну, эланды, томми, хартбисты, топи и многие другие».
«Прекрасно, прекрасно», — пробормотал я, не зная, что и подумать об этом предложении, и несколько ошеломленный его словами.
«И кроме того, в долине живут бегемоты, буйволы, зебры, слоны, жирафы, леопарды, крокодилы и, разумеется, гиены, шакалы и дикие собаки. Из птиц встречаются страусы, цесарки, куропатки, перепела, утки и гуси. Много змей различных видов».
«Похоже, что это тот самый звериный рай, который я так долго ищу».
«Да. На площади в тридцать квадратных миль обитает двадцать девять видов четвероногих. И там встречаются все типы африканских ландшафтов и растительности. Посередине долины течет река, а на берегах ее можно найти густые заросли, каменистые ровные участки, болота, холмы и лощины. Более чем достаточно убежищ для зверей и укрытий для вас. Много открытых, хорошо освещенных мест. Вы можете сделать вашей базой мой дом у рудников, — сказал Дюприз. — Мой брат и я управляемся с ними с помощью африканцев. Рудники находятся в западной части Мара, и в долине есть места, удобные для разбивки лагеря. В долину не проложено дороги, но я знаю, как пробраться в нее, и с удовольствием помогу вам».
Узнав, что Дюприз — почетный инспектор долины, объявленной контролируемым, но не заповедным районом, я проникся к нему доверием. Титул «почетный» в Восточной Африке означает иное, чем в Америке, где обладание им часто свидетельствует лишь о наличии у данного лица высоких покровителей. Почетный инспектор службы охраны природы в Восточной Африке — это человек, который хорошо знает данный район и следит за соблюдением правил заповедников не за плату, а из любви к животным.
В находящихся под контролем районах нет слишком строгих ограничений, касающихся охоты, съемок диких животных или поведения посетителей. Но любой путешественник, желающий осмотреть долину, должен получить на это разрешение инспектора и вести себя соответственно его указаниям. В определенные периоды можно охотиться на некоторых животных, если их развелось слишком много или если они угрожают существованию других видов.
Дюприз должен был также охранять зверей от браконьеров, принимать должные меры в случае вспышки среди животных эпидемий и т. д. В целом контролируемый район — это территория, где деятельность людей поставлена под эффективный контроль для защиты и сохранения животного мира. Дюприз отчитывается в своей работе, которую он проводил в сотрудничестве с окружным комиссаром в Тариме, главному инспектору заповедников и национальных парков в Аруше.
Поговорив с Дюпризом, я изменил свои планы. Я решил слетать в Найроби за остальными своими помощниками и вездеходом, по словам Дюприза, абсолютно необходимым в Мара. Дюприз сказал, что для съемок интересующих меня сцен потребуются четыре или пять дней, и я решил провести в Мара неделю. Но мы пробыли в долине шесть недель — шесть замечательных и очень продуктивных недель. Мы разбивали лагерь в четырех довольно далеко отстоящих одно от другого местах на берегу реки Мара близ заливчика, излюбленного бегемотами, на опушке леса — обители львов, близ тропы носорогов и около входа в узкое ущелье, известное под названием Ущелье львов. Хотя мы вели съемки на сравнительно небольшой территории, ограниченной с одной стороны рекой Мара, а с другой — высоким крутым склоном плато, мы бы много раз успели заблудиться, если бы с нами не было Эйса Дюприза.