Запад Эдема (пер. О. Колесникова)
Шрифт:
Когда урукето скрылся в сумерках, Вайнти молча вернулась через сгущающуюся тьму и, несмотря на то, что гнев все еще душил ее, немедленно уснула.
Сон очистил ее голову от ненависти, но утром она еще таилась на краю ее мыслей. Тем, кто видел ее в амбесед, она показалась такой, как обычно, но стоило ей мельком увидеть прошедшую мимо Алакенши, ненависть вернулась. В то утро многие почувствовали ее характер, и одной из них была Энги.
– У меня есть маленькая просьба, эйстаа, – сказала она.
– Нет. От тебя и твоих ходячих мертвецов мне нужна только работа.
– Ты никогда
– Вот именно. Я решила, что Дочери Смерти больше не будут гражданами. Они теперь рабочие животные и будут трудиться, пока не умрут. Вот их судьба. Что касается тебя, то ты учишь говорить устузоу. Как обстоят дела с этим? Время уходит, очень много времени.
– Его и нужно много, в этом и заключается моя просьба.
– Объясни.
– Каждое утро я начинаю работать с устузоу в надежде, что это будет день взаимопонимания, и каждый вечер я покидаю их с твердой уверенностью, что все это напрасный труд. Самка умна, но это ум элиноу, который подкрадывается к городу, разглядывает его и убивает мышей. Эти действия похожи на разумные, хотя и не являются ими.
– А что с самцом?
– Глуп, как и все самцы. Не реагирует, даже когда его бьют, просто молча сидит и смотрит. Но самка, подобно элиноу, реагирует на доброту, и ей это нравится. Однако за все время она научилась произносить всего несколько фраз, как правило, не к месту и всегда плохо. Ее нужно учить этому, как учат лодку, и фразы эти, несомненно, ничего для нее не значат.
– Эти новости меня не радуют, – сказала Вайнти, и это действительно было так. Все это время Энги могла работать на полях, а теперь ее труд потерян. В данный момент контакт с устузоу был бы слишком важен. Дальнейшей угрозы от этих существ пока не было, зато были неприятности с другими видами. Если же опасность придет… она оборвала эту мысль и спросила вслух:
– Если существа не могут выучить наш язык, почему бы тебе не научиться их языку?
Конвульсивными движениями тела Энги выразила отчаяние и сомнение.
– Это вопрос, на который я не могу ответить. Сначала я думала о них, как о бездомных, которые не могут общаться между собой, но теперь я вижу, что это не так…
– Невозможно! – Вайнти полностью отвергла эту идею. – Как может существо любого вида общаться, но не давать или не получать информацию? Ты задаешь мне загадки вместо того, чтобы отвечать на них.
– Я знаю, но мне очень жаль, и я не могу придумать этому другого названия. Их звуки, и движения не похожи одно на другое, и чтобы научиться говорить, я должна запомнить не одну сотню их. И все они бессмысленны. В конце концов я могу поверить – но только теоретически – что они обладают другим уровнем общения, который никогда не станет доступен нам. У меня нет никаких идей, что это может быть. По теории психологического излучения один мозг может обращаться прямо к другому. Может, это радиоволны? Если бы у нас в городе был психолог, который мог ответить на это!
Энги молча слушала, как Вайнти выражает отчаяние, сомнение и неверие.
– Ты не перестаешь удивлять меня, Энги. Твоя первоклассная память была
Когда они подошли к тюремной комнате, Сталлан торопливо вышла вперед, чтобы открыть комнату. Вайнти прошла мимо нее и стала смотреть на молодую устузоу, а Сталлан тем временем стояла рядом, готовая вмешаться в случае ее возможного нападения. Самка сидела на корточках, но ее губы были приоткрыты, показывая зубы, и Вайнти почувствовала гнев при такой явной угрозе. Маленький самец молчал, неподвижно стоя у задней стены.
Вайнти обратилась к Энги и приказала:
– Покажи, чего ты достигла.
Когда Керрик услышал скрежет засова на двери, он метнулся на свое место, уверенный, что пришел день его смерти. Исел начала смеяться над ним.
– Глупый мальчик, – сказала она, потирая царапины на своем голом черепе, – глупый и пугливый. Мараг принес нам еду и поиграет с нами.
– Мургу приносят смерть и однажды они убьют нас.
– Глупый! – Она бросила в него кожуру апельсина и с улыбкой на лице повернулась к входящим.
Первым вошел странный мараг, который тяжело ступал по полу, и ее улыбка исчезла. Однако за ним следовал другой, знакомый, и улыбка вернулась.
Она была ленивой и не очень смышленой девочкой.
– Поговори со мной, – приказала Вайнти, остановившись перед устузоу. Затем с ударением, медленно и отчетливо как будто говоря с молодой фарги, повторила: – Поговори… со мной!
– Умоляю тебя, позволь мне попробовать первой, – сказала Энги. – Я смогу добиться от нее ответа.
– Ничего ты не сможешь. Если это существо не умеет говорить, с ним все будет кончено. Слишком много времени потрачено впустую. – Повернувшись к самке устузоу, Вайнти четко и ясно просигналила:
– Вот мое последнее требование; ты будешь говорить сейчас, и не хуже, чем другие йиланы. Если ты сделаешь это, тебе будет сохранена жизнь. Разговор означает жизнь, поняла?
Исел поняла – по крайней мере угрозу, содержащуюся в словах.
– Я буду говорить, – сказала она, но слова тану не произвели впечатления на большое безобразное существо, возвышающееся над ней. Она должна вспомнить, чему учили… И она пыталась, как могла, делая движения и одновременно произнося слова.
– … хес лейбе энэ уу…
Вайнти была поставлена в тупик.
– И это разговор? Что она сказала? Что значит «Старая самка растет ловко»?
Энги тоже ничего не поняла.
– Возможно, это означает, что гибкость увеличивается у самок с годами.
Гнев захлестнул Вайнти. Возможно, в другой день она могла бы принять это объяснение как доказательство того, что устузоу научились говорить. Но не сегодня, после вчерашних оскорблений и приводящего в ярость присутствия Алакенши. Этого было слишком много, и она даже не пыталась обходиться с отвратительным существом вежливо. Наклонившись, она схватила его обеими руками и подняла в воздух перед собой, тряся глупую тварь и приказывая ей говорить.