Запад Эдема (пер. О. Колесникова)
Шрифт:
– Сначала вы должны знать вот что, – сказал Керрик. – Эти темнокожие тану называют себя саску и не собираются сражаться с нами или прогонять нас прочь. Они хотят помочь и даже дадут нам пищу, и мне кажется, что это из-за мастодонтов.
Послышалось удивленное ворчание, и он подождал, пока все успокоятся, прежде чем заговорить снова.
– Я был так же изумлен, как и вы, и совершенно не понимаю их. У них есть старая женщина, которая говорит так, что ее можно понять, но слова ее не всегда ясны для меня. У саску нет мастодонтов, но они знают о них, вы видели мастодонтов на их чаше, а в пещере на каменной стене у них есть большие рисунки мастодонта и других животных. Значение этого не совсем ясно, но что-то в мастодонтах очень важно для них, хотя они и не имеют ни одного. Увидев наших животных, увидев то, что
Это было больше, чем просто убежище для зимовки: это обещало безопасность от неприятностей мира, которые засасывали их. Йиланы никогда не были здесь, саску даже не слышали о них, и когда старая женщина засыпала, забывая переводить такие сложные мысли, они мало понимали из того, что произошло с охотниками. Самым важным было их желание, чтобы незнакомцы оставались рядом с ними. Это было как-то связано с харванами, с темнокожими охотниками с севера, которые постоянно беспокоили их своими набегами. Барьер на реке возник сначала как естественный оползень, но саску поднимали рычагами валуны, передвигая их, и за годы создали стену, которая теперь закрывала доступ в долину с севера. И все же, несмотря на эту преграду, харваны продолжали их беспокоить, проникая в долину там, где обрывы были ниже. Все это окажется в прошлом, если саммады станут лагерем где-нибудь поблизости: харваны будут держаться на расстоянии от них. Саску были счастливы поделиться с ними своими запасами пищи. Такой порядок вещей устраивал всех.
Саммады поставили свой лагерь у реки, где были хорошие пастбища и поросшие лесом холмы. Охота здесь было плохой, и им угрожал бы голод, если бы не саску. Они ничего не просили взамен, хотя после удачной охоты с благодарностью принимали мясо. Единственно, о чем они просили, это посмотреть на мастодонтов, подойти к ним поближе и, как крайнюю милость, принимали разрешение коснуться их морщинистой кожи, поросшей волосами.
Керрик был доволен не меньше их, находя каждую деталь жизни саску крайне увлекательной. Другие охотники совсем не проявляли к саску интереса и даже смеялись над мужчинами, которые, как женщины, копались в грязи. Керрик лучше понимал саску, видя связь между их работой на полях и выпасом животных йиланами, отлично улавливая безопасность от голода, гарантируемую запасами пищи, которая не зависела от времен года.
Поскольку вокруг было больше охотников, чем дичи, охотники саммады были очень довольны, что они так много времени проводят среди саску. Многие ночи проводили они в высеченных среди камней комнатах. В конце концов Керрик вместе с Армун и всеми своими вещами перебрались в одну из них. Встретили их приветливо, женщины и дети собрались вокруг них, восхищенно глядя на нее и неуверенно касаясь рассыпавшихся по плечам волос.
Армун оказалась весьма прилежной в изучении языка, на котором говорили саску. Керрик часто уходил к старой Хауните и узнал от нее несколько слов из языка племени и то, как она стала практиковаться с другими женщинами, когда Керрик уходил. Они смеялись, когда она начинала говорить, и Армун улыбалась в ответ, потому что в смехе, их не было злобы. Когда они наконец понимали, что она пыталась сказать, они говорили слова правильно, произнося их снова и снова, как будто она была ребенком, и она повторяла за ними. Вскоре она уже сама начала учить Керрика, и он перестал зависеть от Хауниты и ее старческих капризов.
Когда Армун всерьез занялась изучением языка, Керрик смог посвятить все свое время исследованию удивительных ремесел саску. Он обнаружил, что твердые чаши в действительности сделаны из мягкой глины, залегающей тонкими пластами в некоторых холмах. Глина эта хорошо мялась, пока была влажной, а затем помещалась в печь для сушки, сделанную из камней и той же глины. День и ночь в ней горели дрова, и жара превращала глину в камень.
Еще интереснее были волокна и шкуры, из которых делались веревки, которые потом оплетались в одежду. Их получали из небольших зеленых растений, называвшихся харадис. Семена
Стебли харадиса помещали в мелкий пруд и придавливали тяжелыми камнями, чтобы они оказались под водой. Через некоторое время серые стебли извлекали и сушили на солнце, а затем разбивали на каменных плитах. Специальные деревянные инструменты с зубьями использовались, чтобы разровнять их и отделить волокна, которые женщины потом скручивали и пряли крепкие нити. Множество таких нитей, соединенных вместе, образовывали веревки, из которых потом вязались сети для рыбалки и ловли животных. Лучшие из них, тонкие нити, натянутые на деревянные рамы, соединялись вместе. Затем женщины переплетали их вместе с другими нитями, и в результате получалась ткань, так восхитившая Армун. Вскоре она отказалась от своих мехов и, как другие женщины, переоделась в мягкую одежду из волокон харадиса. Армун была счастлива среди саску, счастливее чем, когда-либо прежде, ее ребенок должен был вскоре родиться, и она радовалась, что живет в тепле и удобстве, а не встречает зиму в холодной палатке. Ей вовсе не хотелось в своем теперешнем состоянии подниматься на завал и возвращаться к саммадам у реки. Но это была не главная причина, ее саммад была здесь, и Керрик был ее саммадаром. Она считала начало своей настоящей жизни с того момента, когда он впервые взглянул на нее и не рассмеялся. Саску тоже не смеялись над ней, не замечая ее раздвоенных губ, а лишь восхищались ее кожей и бледными, как харадис, волосами. Они говорили, что ее волосы почти так же белы, как и ее одежда. Она чувствовала себя среди них дома, говорила на их языке, научилась прясть и готовить растения, которые они выращивали. Да, ребенок должен родиться здесь.
Глава 22
Керрик был удивлен и даже немного обеспокоен отсутствием саммад, но на мандуктос это произвело ошеломляющее впечатление. Упав на колени, они жалобно запричитали. Их несчастье было так велико, что они не обратили внимания на Керрика, когда он заговорил, и ему пришлось толкнуть их.
Мы пойдем за ними и найдем их. Они не могли уйти далеко.
Но они ушли, может, вообще исчезли с этой земли, а мастодонты умерли, – простонал один из мандуктос.
Ничего подобного. Саммады тану не привязаны к одному месту, как саску. У них нет полей и каменных жилищ, они должны двигаться в поисках пищи, искать места с наилучшей охотой. В этом лагере они провели всю зиму и не могли уйти далеко, иначе нашли бы меня и предупредили. Идем за ними.
Как всегда путь, каким шли саммады, был хорошо виден. Сначала глубокие колеи вели к северу, затем поворачивали на запад к низким холмам. Они прошли по ним совсем немного, и Керрик увидел тонкие струйки дыма, поднимавшиеся впереди, и указал на них мандуктос. Следы поворачивали обратно к реке, к месту, где высокий берег рухнул, позволяя спускаться к воде. Мандуктос, чей недавний страх смешался с возбуждением при виде мастодонтов, заторопились вперед. Заметив их приближение, дети громко закричали. Широко шагая, Херилак вышел приветствовать их и улыбнулся белой одежде Керрика.
– Может, это лучше меха, но в настоящую зиму ты замерзнешь. Пойдем сядем с нами, закурим трубку, и ты расскажешь мне, что происходит в долине.
– Хорошо, но сначала пошли за Сорли. Эти саску принесли ему подарок и просьбу.
Сорли позвали, и он довольно улыбнулся печеным лепешкам из молотого зерна, свежим сладким корням и редкому, но высоко ценимому меду. Мандуктос, озабоченно смотревшие, как он рылся в корзинах, облегченно вздохнули.
– Это хорошая еда после зимы. Но почему они принесли эти подарки моей саммад?
– Я объясню тебе, – сказал Керрик серьезно, указывая на подарки и мандуктос. – Но ты не должен даже улыбаться тому, что я скажу, ведь для этих людей это очень серьезный вопрос. Ты знаешь, как они уважают мастодонтов?
– Да. Я не понимаю этого, но это должно быть важно, иначе они никогда не сделали бы этого.
– Это крайне важно. Думаю, не будь мастодонтов, они не стали бы нам помогать. А сейчас у них есть просьба. Они просят твоего разрешения привести корову Духу в долину, чтобы теленок родился там. Они обещают кормить ее и стеречь, пока она не родит. Ты согласен?