Западноевропейская поэзия XХ века. Антология

Коллектив авторов

Поэты рождаются, стареют, умирают. Поэзия остается. И вот перед вами поэтическая карта Западной Европы. Сейчас вы отправитесь в путь. Я вам завидую. Я знаю, что путь этот обязательно будет счастливым.

Потому что встреча с настоящей поэзией — всегда счастье.

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЭЗИЯ XХ ВЕКА

АВСТРИЯ

ГУГО ФОН ГОФМАНСТАЛЬ

Перевод С. Ошерова

Гуго фон Гофмансталь(1874–1929). — Поэт и драматург, крупнейший представитель символизма в австрийской литературе и вообще в литературе немецкого языка. Печататься начал в 1891 г., первый поэтический сборник («Избранные стихи») выпустил в 1903 г. В восемнадцатилетнем возрасте приобрел европейскую известность драмой «Смерть Тициана». Был автором нескольких либретто к операм Рихарда Штрауса (наиболее известна

опера «Кавалер роз»). Лирическое наследие Гофмансталя невелико, но стихи его входят во все поэтические антологии. На русском языке издавался в основном в начале века; драмы Гофмансталя неоднократно шли на русской сцене.

ВСЕЛЕНСКАЯ ТАЙНА

Да, глубь колодца знает то, Что каждый знать когда-то мог, Безмолвен и глубок. Теперь невнятны смысл и суть, Но, как заклятье, все подряд Давно забытое твердят. Да, глубь колодца знает то, Что знал склонявшийся над ней — И утерял с теченьем дней. Был смутный лепет, песнь была. К зеркальной темной глубине Дитя склонится, как во сне, И вырастет, забыв себя, И станет женщиной, и вновь Родится в ком-нибудь любовь. Как много познаёт любовь! Что смутно брезжило из тьмы, Целуя, прозреваем мы. Оно лежит в словах, внутри. Так нищий топчет самоцвет, Что коркой тусклою одет. Да, глубь колодца знает то, Что знали все… Оно сейчас Лишь сном витает среди нас.

ТВОЕ ЛИЦО

Твое лицо отягощали слезы. Я смолк, я стал смотреть и вдруг воочью Увидел прежнее. Вдруг все всплыло! Я так же предавался ночь за ночью Долине — ибо я ее любил Безмерно — и луне, и голым склонам, Где мелкие скользили облака Между худых разрозненных деревьев, Где серебристо-белая река, Всегда журчащая, всегда чужая, Текла сквозь тишину. Вдруг все всплыло! Вдруг все всплыло! То прежнее томленье, В котором предавался я часами Бесплодной красоте долин и рек, Пробуждено твоими волосами И блеском между увлажненных век.

РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ

Райнер Мария Рильке(1875–1926). — Родился в Праге. Первый поэтический сборник Рильке издал в 1894 г. («Жизнь и песни»). Много путешествовал, дважды (в 1899 и 1900 гг.) побывал в России, был знаком со многими выдающимися деятелями русской культуры. Изучил русский язык и даже пробовал писать по-русски стихи (восемь сохранившихся стихотворений опубликованы в СССР в 1971 г.); писал также по-французски и по-итальянски. Известность поэту принесли сборники «Часослов» (1905), «Книга картин» (1906), «Новые стихотворения» (1907, 1908). Из поздних произведении Рильке наиболее известны роман «Заметки Мальте Лауридса Бригге» (1910) и сборники стихотворений «Сонеты к Орфею» и «Дуинские элегии» (оба — 1923). Перевел также на немецкий язык много произведений французской, итальянской и русской поэзии (в частности, «Слово о полку Игореве»).

На русский язык впервые был переведен в 1897 г. (рассказ «Все в одной»). С тех пор в русском переводе вышло более десяти книг Рильке (только с 1965 по 1975 г. произведения Рильке вышли на русском языке четырьмя изданиями, не считая изданий на языках народов СССР).

«Как в избушке сторож у окошка…»

Перевод С. Петрова

Как в избушке сторож у окошка, вертоград блюдя, не спит ночей — так и я, господь, твоя сторожка, ночь я, господи, в ночи твоей, — виноградник, нива, день на страже, старых яблонь полные сады, и смоковница, на камне даже приносящая плоды, — ветви духовитые высоки, и не спросишь, сторожу ли я — глубь твоя взбегает в них, как соки, на меня и капли не лия.

* * *

«Господь! Большие города…»

Перевод

В. Микушевича

Господь! Большие города обречены небесным карам. Куда бежать перед пожаром? Разрушенный одним ударом, исчезнет город навсегда. В подвалах жить все хуже, все трудней. Там с жертвенным скотом, с пугливым стадом схож твой народ осанкою и взглядом. Твоя земля живет и дышит рядом, но позабыли бедные о ней. Растут на подоконниках там дети в одной и той же пасмурной тени. Им невдомек, что все цветы на свете взывают к ветру в солнечные дни, — в подвалах детям не до беготни. Там девушку к неведомому тянет. О детстве загрустив, она цветет… Но тело вздрогнет, и мечты не станет, — должно закрыться тело в свой черед. И материнство прячется в каморках, где по ночам не затихает плач; слабея, жизнь проходит на задворках холодными годами неудач. И женщины своей достигнут цели; живут они, чтоб слечь потом во тьме и умирать подолгу на постели, как в богадельне или как в тюрьме.

МАЛЬЧИК

Перевод А. Сергеева

О, быть бы мне таким же, как они! Их кони мчат, безумны и строптивы, и на ветру вздымаются, как гривы, простоволосых факелов огни. Я первым был бы, словно вождь в ладье, как знамя, необъятен и весом, весь черный, но в забрале золотом, мерцающем тревожно. А за мной десяток порожденных той же тьмой. И так же беспокойно блещут шлемы, почти прозрачны, замкнуты и немы. А рядом — вестник с громкою трубою, которая блистает, и поет, и в черное безмолвие зовет, и мы несемся бурною мечтою; дома за нами пали на колени; предчувствуя со страхом нашу мощь, проулки гнутся, зыбясь, точно тени, и кони хлещут землю, словно дождь.

БЕЗУМИЕ

Перевод Ю. Нейман

Все-то шепчет она: — Да я… Да я… — Кто же ты, Мари, скажи! — Королева твоя! Королева твоя! Припади к ногам госпожи! Все-то плачет она: — Я была… Я была… — Кем ты, Мари, была? — Побирушкой была, без угла, без тепла… Кабы я рассказать могла! — Как же может, Мари, дитя нищеты Королевою гордой быть?.. — Вещи — все не те, вещи — не просты, Если милостыню просить. — Значит, вещи дали тебе венец? Но когда?.. Мари, объясни! — Ночью. Ночью… Лишь ночь придет наконец, — По-иному звучат они. Я узнала, что улица до зари все равно, что скрипки струна… Стала музыкой, музыкой стала Мари, и пустилась плясать она. Люди шли, как нищие, стороной, боязливо к домам лепясь… Королеве одной, королеве одной в пляс идти дозволено, в пляс!

ОСЕННИЙ ДЕНЬ

Перевод Е. Витковского

Да завершится летний зной, — пора, Всевышний, брось густую тень на гномон, в замолкший гомон пашен кинь ветра. Плодам последним подари тепло календ осенних, солнечных, отрадных, и сделай сладость гроздий виноградных вином, что так темно и тяжело. Бездомному — уже не строить дом, покинутому — счастья ждать не надо; ему осталась горькая услада: писать посланья, и в саду пустом бродить, и ждать начала листопада.