Западноевропейская поэзия XХ века. Антология

Коллектив авторов

ГРОДЕК [5]

Перевод Г. Ратгауза

Леса осенние шумят на закате Оружием смерти, и поля золотые, И синее море; над ними Темное катится солнце, ночь встречает Мертвых бойцов, сумасшедшие жалобы Их изувеченных губ. Но тихо копится в зелени луга Красное облачко, укрывшее гневного бога, — О лунный холод пролитой крови… Все дороги вливаются в черный распад. Под златошумной кроной звезд и ночи Бродят тени сестер в молчаливой роще, Где ждут их души героев, кровавые очи; И тихо звучат в камыше темные флейты осени. Алтарь медно-грозный поставлен во славу гордой печали, И

если разум еще не угас, то виной — необъятная боль И нерожденные внуки.

5

Гродек — город в Галиции, близ которого во время первой мировой войны происходили крупные сражения; фронтовой медик, Г. Тракль был участником этих событий.

МОЛЧАЛИВЫМ

Перевод Г. Ратгауза

О сумасшедший город, где вечером У черной стены замирают увечные липы, Где из серебряной маски смотрят глаза недоброго духа, Где за каменной ночью гонится свет, сжимая магнитный бич, О подводный гул колоколен… Шлюха в ледяной судороге рожает мертвую девочку, Божий гнев бешено хлещет по лбу одержимых, Чума красногубая; голод выпил зрачков зеленую воду. И это золото с его жуткой улыбкой. Но в пещерах в кровавом поту молчаливое трудится племя, Из твердых металлов плавит главу избавителя.

АЛЬМА ИОГАННА КЁНИГ

Перевод И. Грицковой

Альма Иоганна Кёниг(1889–1942). — Поэт и прозаик. В 1925–1930 гг. жила в Алжире, в 30-е годы занималась журналистикой в Вене. В 1942 г. была депортирована гитлеровцами в концлагерь под Минском, где, по всей видимости, погибла в том же году. Первый сборник стихотворений, «Невеста ветра», выпустила в 1918 г. Все основное из поэтического наследия Кёниг издано посмертно (наиболее известна книга-цикл «Сонеты к Яну», 1946). На русский язык переводится впервые.

КРЕДО

Я призывать к проклятьям не смогла. Кичиться злобой не мое призванье. И только жалость, боль и состраданье Я через эти годы пронесла. Пусть грешникам простятся злодеянья. Их имена еще покроет мгла. Пусть ненависть спалит меня дотла — Запрячу в сердце я негодованье. И как зимою ищет воробей Повсюду крошки хлеба беспрестанно, Ищу любовь средь горя и скорбен — Всех нас она связует, как ни странно. Она всегда со мной в душе моей. Она поможет. Поздно или рано.

ДУША БЕЗ РОДИНЫ

Душа без родины. Какое испытанье! Ни добрых слов, ни теплого участья. Вокруг чужие беды, мрак, несчастья, И вечный плач, и вечное страданье. Потухший взгляд тебя едва коснется. Никто тебя не слышит. Всюду страх. И горечь остается на губах, И от молчанья сердце захлебнется. Моя душа утешит всех, но в ней Своя печаль, иных скорбей сильней. Чужим страданьем сердце сведено, Но о своей беде молчит оно. Как эту ношу мне нести одной? Ах, добрый ангел, сжалься надо мной.

ФРАНЦ ВЕРФЕЛЬ

Франц Верфель(1890–1945). — Поэт и прозаик, один из основных представителей так называемой «пражской школы», к которой относятся прозаики Франц Кафка, Густав Мейринк, Лео Перуц, Макс Брод и др. Первый поэтический сборник, «Друг мира», выпустил в 1911 г. В 1915–1917 гг. был солдатом на Восточном фронте, позднее жил в Берлине, в Вене. В 1938 г. эмигрировал из Австрии во Францию, оттуда в 1940 г. — в США. Умер в Калифорнии. На русский язык переведено несколько романов и пьес Верфеля, а также ряд стихотворений.

ПРЕКРАСНЫЙ, СИЯЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК

Перевод О. Мандельштама

Друзья, со мной беседуя, сияют, Хоть раньше огорчалися немало. С весельем в их чертах мои блуждают. Их дружба в благородстве наверстала. Достоинства черты меня стесняют: Серьезность, сдержанность мне не пристала, И тысячи улыбок вылетают Из вечного, глубокого овала. Я праздник Корсо в солнечную страду, Южный

базар под женскую беседу. Набухла солнцем глаз моих сетчатка. Сегодня я на свежий дерн присяду, Вместе с землей на запад я поеду. О вечер, о земля, как жить мне сладко!

ЧИТАТЕЛЮ

Перевод Б. Пастернака

Тебе родным быть, человек, моя мечта! Кто б ни был ты — младенец, негр иль акробат, Служанки ль песнь, на звезды ли с плота Глядящий сплавщик, летчик иль солдат. Играл ли в детстве ты ружьем с зеленой Тесьмой и пробкой? Портился ль курок? Когда, в воспоминанье погруженный, Пою я, плачь, как я, не будь жесток! Я судьбы всех познал. Я сознаю, Что чувствуют арфистки на эстраде, И бонны, въехав в чуждую семью, И дебютанты, на суфлера глядя. Жил я в лесу, в конторщиках служил, На полустанке продавал билеты, Топил котлы, чернорабочим был И горсть отбросов получал за это. Я — твой, я — всех, воистину мы братья! Так не сопротивляйся ж мне назло! О, если б раз случиться так могло, Что мы друг другу б бросились в объятья!

СТРАСТОТЕРПЦЫ

Перевод В. Микушевича

Ты, господи, придешь, и сядут одесную Не только праведники, жизнь прожив земную, Нет, все, кто в декабре смотрел во тьму ночную, Женщины, серной кислотой вслепую Мстившие сестрам, на суде седеющие, Ревнивые, собою не владеющие, В каретах плачущие, на суде вопящие, Вздыхатели пропащие, Певцы, швыряющие жизнь свою хмельную Смерти в могилу на гнилое ложе, Перед тобою все они предстанут, боже, С тобой останутся и сядут одесную. Господи, будут в твоем вертограде Не только страждущие бога ради, Нет, все, кто пламенел без мыслей о награде, Певицы, на концертах боль превозмогающие, Смертельно бледные в своем наряде, Благоговейно мигающие, Мгновеньями в твоей отраде В твой век над нашим веком вознесенные, Затеплятся, спасенные, Легким сияньем в твоем вертограде. Почиют, господи, в твоих глубинах Не только те, кто звал тебя в немых руинах, Нет, всякий, чье лицо от бессонниц в морщинах, Чье сердце, словно пламя, жжет ладони, Кто, спотыкаясь на равнинах, Спасался бегством от мнимой погони. Самоубийц не спрашивают о причинах. Подростков ставили в тупик морские мили, Чей судорожный ветер в письмах длинных. Скрежещет о мальчишеских кончинах Железный крест, забытый на могиле. Мы будем там, поскольку здесь мы были. И, потрясенные в своих глубинах, Почиют, господи, в твоих глубинах.

ВСЕ МЫ НА ЗЕМЛЕ ЧУЖИЕ ЛЮДИ

Перевод В. Микушевича

Газом и ножом губите души, Сейте страх, глумитесь над врагами, Жертвуйте собой по всей планете! Нет любви для вас на этом свете, Вам потоп дарован вместо суши, Почвы нет под вашими ногами. Громоздите вашу Ниневию, Камни воздвигая против Бога! Суетная проклята гордыня, Тает ваша зыбкая твердыня. Удержать немыслимо стихию, Смерть вернее всякого итога. Терпеливы горы и равнины, Только мы торопимся куда-то. Наши начинанья в воду канут, Тот, кто говорит «мое», обманут. Мы платить самим себе повинны. Участь наша на земле — расплата. Нищий мир: ни матери, ни крова. Слишком тяжело мечтать о чуде. Взгляд любимый только на мгновенье. Сердцу в долг отпущено биенье. Все мы на земле чужие люди, Узы наши смерть порвать готова.