Западня для князя
Шрифт:
— Не боюсь я в немилость попасть, — тихо, но упрямо произнес он. — По справедливости все должно быть. Не должен русич русича врагу предавать. Поеду завтра в степь и привезу настоящих убийц.
Князь долго и хмуро смотрел на Георгия.
— Не быть тебе, сотник, воеводою, — наконец сказал он.
Сотник взгляда не опустил.
— Быть в том воле Божьей, не взропщу.
— Иди с глаз моих, — князь Даниил все еще гневался. — Советую тебе передумать, — с нажимом произнес он.
Георгий вышел.
Этот не передумает.
Сквозь
Сотник нравился князю как раз смелостью и решительностью. Молод, да не по годам серьезен и напорист. Люди его слушают.
Самому князю семнадцати лет от роду пришлось командовать войском, когда он, будучи воеводою Мстислава Удатного, отбивал родной Галич от венгров, поэтому любил он молодых людей с искрой в душе.
Такой не отступит.
Даниилу вспомнилось, как он впервые встретил Георгия, если этс можно было назвать встречей.
Татар преследовали уже который день. Тем-никово войско обросло невольниками, продвигалось небыстро, но степи были близки. Князь Даниил спешил отбить своих, ведомых в полон, на своей земле, где можно было напасть внезапно.
Смеркалось, но привала не делали, могли опоздать.
Ехал князь в авангарде. Вдруг конь шарахнулся.
Князь всмотрелся в предмет, испугавший коня. Чуть впереди виднелся темный непонятный силуэт.
— Я посмотрю, — вызвался тысяцкий.
Он осторожно подъехал к предмету, склонился. В вечерней тишине отчетливо разнеслось его ругательство.
Князь подъехал следом, тоже склонился с седла.
Он увидел неподвижное тело человека, сначала подумал, что мертвого.
На лежащем не было живого места: все тело покрыто ранами, и все же он был еще жив.
Князь спешился, склонился ниже. Убрал слипшиеся от крови волосы, свесившиеся с лица, чтобы получше разглядеть: человек очень молод, хотя сейчас разобрать это было трудно. Побывал в сражениях, о чем свидетельствовали следы едва затянувшихся ран, проглядывавшие сквозь прорехи разорванной рубахи.
— Его бросили здесь не так давно, тут делали остановку, но пошли дальше, — сказал тысяцкий. — Если этот парень — один из пленников темника, вот-вот догоним. Чем же он их так разозлил?
— Не имеет значения, мы должны ему помочь, — ответил князь.
— Мы не можем его никуда везти, он не выдержит дороги. И так кончается.
Князь перевел взгляд на раненого. Тот разлепил глаза и мутным от боли взором смотрел на него. Губы шевелились.
— Он что-то говорит, — удивился рядом стоящий дружинник.
Князь наклонился ниже.
— …темник близко… догонишь… освободи людей…
Князь вскочил на коня.
— Вперед!
Потом обернулся к дружине, указал на одного из воев:
— Останешься с ним, головой отвечаешь, чтоб, когда вернемся, был жив!
— Все равно кончится, все нутро небось отбили, — сочувственно вставил тысяцкий.
Князь молча смотрел,
Бескровное лицо парня побелело еще больше: он силился не закричать.
Князь обернулся к тысяцкому.
— Этот не кончится.
— Вперед, — обратился князь к войску, — с нами Бог!
Над воями зареял Спас.
Своих отбить успели. Темник бежал с остатками войска. Даниил, князь Галицкий, праздновал очередную победу.
Освобожденный народ потянулся обратно к своим домам, а у кого не было дома — в Галич. Там собралось много беженцев. В Галицком и Владимиро-Волынском княжествах — там, где княжил Даниил и его брат Василь-ко, — люди могли чувствовать себя относительно спокойно. Правда, недобрые соседи, пользуясь набегами Орды, пытались себе урвать кусок пожирнее. Нелегко приходилось Даниилу, но, видимо, в трудную годину Бог даровал Южной Руси заступника. На севере был еще Александр — герой Невский, однако и он не мог противопоставить Орде сплоченного войска и пытался всеми силами поддерживать с ордынцами мир.
Даниил спешил вернуться в Галич. Было неспокойно. Неверные бояре снова плели заговор и, пользуясь отсутствием князя, могли попытаться призвать венгров или еще кого-нибудь на Галицкий стол.
Раненых везли в телегах. Князь был верен своему слову и нашел среди них Георгия, поручив его особой заботе (будущий сотник был совсем плох). Он только что с большим трудом оправился от ран, а сейчас у него не стало сил бороться за жизнь. Тут даже молодость не могла стать залогом исцеления. И все же сотник не умирал.
В те мгновения, когда Георгий был в сознании, он видел перед собой девичье лицо. Зеленые большие глаза смотрели на него с состраданием. Пепельно-русые волосы заплетены в косу.
Кто ты? Ангел?
День ото дня Георгию становилось все хуже и хуже. Впав в забытье, он уже больше из него не выходил.
Красное марево окружало его, вперед вела каменистая дорога. Он шел по ней, спотыкаясь, еле-еле передвигался. Шаг. Еще шаг. Другой. Ноги заплетаются. Двигаться невозможно. Вокруг бушует алое пламя. Силы оставляли, казалось, что Георгий нисколько не продвинулся вперед. Сколько сотен лет он тащился по этой дороге? Невыносимо, но нужно двигаться вперед. Откуда он это знал? Бесконечный путь.
Но вот далеко впереди показалось что-то светлое. Оно сменило красный обжигающий кошмар. Последние силы ушли на то, чтобы заставить себя идти вперед. Вот дорога зазмеилась через оранжево-желтое поле. По пшенице волнами пробежал ветер. Золотистые колосья заколыхались на фоне темно-синего неба. Хотелось упасть и обнять руками упругие стебли. Ничего он не хотел сейчас больше. Но нужно идти вперед. Откуда же он это знает? Сверкнула молния, вдали зарокотал гром, потом ближе, ветер окреп, ударяя порывами в грудь, быть грозе… упали первые капли дождя…