Западня для князя
Шрифт:
Воины расположились, стали готовить ужин. Через час из леса молча вынырнул медведь с посохом и быстро зашагал к избушке. Вой оторопели и вытаращились на невиданное зрелище, некоторые даже рты пораскрывали.
Медведь резво протопал до избушки и прислонил посох, оказавшийся рогатиной, возле двери, скинул мешок. Откинув на спину меховой капюшон с медвежьими ушами, медведь превратился в седого старца. Из-под бровей глянули синие глаза — Георгий чуть не перекрестился. Если бы не знал, что разбойник Семён сидит в порубе, точно решил бы, что это он. Правда, этот шатун был гораздо старше своей молодой копии, хотя было видно, что он все еще крепок телом.
— Ну что, Хмурый, опять в степь?
— Да, Матвей, за летучими идем.
— А, за Белыми волками.
— Почему Белыми волками, дедушка? — спросил Георгий.
— Да слышал от кого-то, что на попонах у них белый волк вышит. Ну да ладно, потом о них потолкуем, пошли.
Вместе с Хмурым они потопали за сторожку. И через некоторое время Хмурый из неприметного погребка стал выволакивать ка-кие-то тюки.
— Разбирай, ребята.
На свет стали доставать различную татарскую одежду. Хмурый подошел к Георгию.
— Наденем поверх кольчуг. Издали сойдем за татар. А это тебе.
Он протянул богатую парчовую татарскую одежду, на которой сверху лежала серебряная пластина.
— В случае чего за переветников сойдем, с пайцзе к нам никто из мелких не сунется. Ну а если не выйдет — будем надеяться на мечи и лошадей.
Воины споро стали надевать татарскую одежду, подшучивая друг над другом. Потом стали располагаться на ночлег.
Спозаранку двинулись дальше. К полудню фальшивые татары уже скакали по степи.
— Завернем к Сладкому ручью, сотник. Надо взять еще лошадей, чтоб двигать на татарский манер. Казны-то хватит? — поинтересовался Хмурый.
— Хватит, — ответил Георгий.
— Лады, по старой дружбе Булкар возьмет недорого, да и новые вести из степи узнаем.
К вечеру расположились на стоянке кочевых пастухов. Булкар дешево уступил лошадей, видно, долг перед Хмурым у него был большой. Поведал, что разорили еще несколько кочевий. И все ближние к границам княжества.
Видать, хотят, чтобы думали, что это наши втихаря мстят.
Хмурый покосился на сотника, у того на лице отразились те же дурные предчувствия.
— В последний раз совсем недалеко отсюда напали, — сокрушался Булкар, — глядишь, как бы мы следующими не были…
На всякий случай выставили дальнюю сто-рожу.
— А Булкар, он кто? — спросил Георгий Хмурого, когда укладывались на ночлег в соседней юрте.
— Да он чистокровный половец, их татары ни во что не ставят. Хотя, я думаю, они скоро так перемешаются, что не разберешь, кто где.
Хмурый перевернулся на другой бок и засопел.
Поутру осмотрели степь. Обнаружили: ночью стоянку объезжали, как будто примеривались напасть, но, видно, прибытие Георгия их отпугнуло.
— Опа, сотник, глянь-ка мою находку.
Хмурый протянул подкову, на которой явно просматривался выбитый пятилистник.
— Значит, у них один конь захромает, а может, и не один. Пойдем по следам, посмотрим, куда погонят охромевших лошадок. С ними воинов будет немного — там и возьмем самого разговорчивого.
Сказано — сделано. Разведчики веером рассыпались по степи, высматривая следы и горизонт. Через час обнаружили оставленную стоянку. Зола была еще теплая.
— Так, ребята, они близко, будьте внимательны.
Скакали по степи до полудня, но никого не было видно. Преследуемый отряд явно укрупнялся. То справа, то слева к общей цепочке следов присоединялись новые.
— Стойте, мы где-то пропустили, как они увели уставших лошадей и пересели на новых. Нужно возвращаться, но с оглядкой.
Повернув, проскакали час. У неприметной балки Хмурый остановился.
— Сотник, они здесь схоронились, пока мы мимо проезжали. Берем два десятка и по одной заводной лошади, недостающих возьмем у них. Двигаются из-за охромевших медленно — догоним. Им кроме как к Волчьему логу идти некуда. Мы там будем раньше них. Заранее все разведаем и подготовимся, а дальше видно будет.
Споро двинулись через степь, а остальные повернули обратно к Булкару.
К логу прибыли засветло. Лошадей отогнали в степь поближе к нашей стороне, а сами притаились по краям лога.
Солнце клонилось к закату, когда в знойном мареве степи показались всадники. Не более десятка и небольшой табун лошадей. Лошади явно были уставшие.
«М-да, на таких далеко не уйдешь, — подумал Хмурый. — Ну ладно, оставим Булкару как плату за постой».
Конники приблизились к логу. Раздался разбойный посвист, и разведчики бросились на врага. Те не растерялись, выхватили мечи и луки с намерением пробиться. Дрались люто и почти вырвались, но тут разведчики взялись за луки: нельзя было допустить, чтобы хоть один ушел. Весь десяток положили, и если б не дюжий Ерема, влепивший свой топор обухом одному из конников в лоб, то не удалось бы взять языка. По одежде и богатой насечке на оружии он явно был не из простых.
Быстро переловив коней, взвалив и привязав тела, отряд рысью двинулся назад.
К полуночи догнали половцев и своих. Обменяв лошадей на свежих и спрятав по пути тела убитых, с их оружием во вьюках и пленником двинулись к границам княжества.
В этот раз счастье сопутствовало русичам.
Утро застало их в пути. К полудню, сделав два привала, чтобы дать отдохнуть лошадям и перевязать раненых, прибыли к знакомой сторожке.
По пути Георгия не оставлял вопрос: кто и откуда узнал об их отъезде и, главное, о том, куда они направляются. Возможность случайного нападения разбойников отпадала, так как мужичонка сказал, что ждали сотника.
Предательство.
Кругом было предательство. У границ — враги. Внутри — тоже.
Кто же это? Кто?
Георгий сжал руками голову. Посмотрел на Хмурого. Нет, не он. Сотник в это просто не верил, да и не было возможности разведчику весть передать: все время на глазах был.
Хмурый смерил сотника ответным взглядом, но ничего не сказал. Если его и терзали подобные сомнения, он виду не подавал.
Вдруг Хмурый сорвался с места.
— Ты куда?
Тот не ответил. Георгий рванул следом.