Западня для князя
Шрифт:
Сотник потряс головой для прояснения мыслей — не помогло.
Третий вариант, конечно, тоже возможен, но Георгий на него не поставил бы. Венгры и поляки были плохими соседями — и в этот раз не пришли на помощь, зато несколько последних лет не предпринимали нападений. Папа Римский имел крепкую обиду на Даниила. Князь попросил у него войска,
Сотник не исключал сочетания первых двух вариантов. Подвоха можно было ждать отовсюду.
С боярами вроде все ясно: даже если они поймали не всех заговорщиков, то нанесли повету сокрушительный удар, остальные хотя бы на время затаятся и перестанут вредить. А вот ордынцы могли предпринять все что угодно. С гибелью степняка ниточка, ведущая к тем, кто мог желать смерти мурзы, оборвалась.
Почему-то Георгия не оставляло ощущение, что с Белыми волками вскоре предстоит новая встреча.
От размышлений сотника оторвало движение у тына.
Он присмотрелся, потом покраснел и отвернулся: к его молодому дружиннику прибежала невеста. Ладная девушка с русой косой напомнила ему совсем другую…
— Георгий? Я чувствовала, что ты вот-вот приедешь.
Сотник ошарашенно смотрел на фигуру у колодца. Девушка словно появилась из его сна. Вспоминая ее, Георгий никогда всерьез не верил, что она по-настоящему существовала. И теперь он не мог понять, грезит или все происходит наяву.
Девушка улыбалась такой светлой и радостной улыбкой!
— Нужно ехать, — Хмурый дернул сотника за рукав, заставляя того очнуться.
— Александра! Быстро в дом! — раздался зычный голос матери игуменьи.
Девушка с надеждой смотрела на сотника.
Георгий разрывался на части.
— Я вернусь… Очень скоро вернусь, — только и смог промолвить он, поворачивая коня к воротам.
На него обрушился целый мир новых чувств, о существовании которых он и не подозревал.
— Тебя зовут Александра? — прокричал он, уже выезжая.
— Зови меня Олеся, — услышал сотник в ответ.
Отряд уже покидал скит.
Мать игуменья неодобрительно смотрела на девушку.
— Матушка! Матушка! — радостно закричала Олеся. Она подбежала к пожилой игуменье, бросив ведра, и со слезами радости ее обняла.
— Что ты, что ты? — уже более мягким голосом спросила та.
— Это Георгий! Он приехал! Помните, я вам о нем рассказывала?
— А, этот! — мать игуменья улыбнулась, — даст Бог, еще раз свидитесь.
Князь провожал агу Тенгиса с честью и многими дарами. Сам он ехал с дружиной в Холм, но немного свернул с пути.
Переговоры в целом прошли успешно, чему немало способствовал дипломатический талант князя Даниила и чуть в меньшей степени его грозная слава. Пришли к важному соглашению: несмотря на то что численность населения переписали, дань будет собирать и отвозить в Орду сам князь. Это даст возможность не пускать в княжество ордынских баскаков и платить за бедных. Манера ордынцев собирать дань была уже широко известна: того, кто не мог заплатить, волокли на правеж, где несчастный подвергался различным мучениям, пока кто-нибудь не вносил его долю из жалости.
Тенгис не требовал больше крови за убийство мурзы Усмана. Князю и сотнику удалось убедить агу, что в его смерти виновны распри самих ордынцев. Отряд Белых волков был тому подтверждением. Ага вынужден был неохотно согласиться.
Семёна и его разбойников, вняв заступничеству Георгия, отправили на соляные копи — работников было мало. Усобицы и нападения врагов выкашивали мужиков хуже болезней.
Проехав вместе с Тенгисом несколько часов, князь повернул назад. Сопровождать агу до границы Даниил отрядил Георгия, чему последний был очень рад. Появилась возможность заглянуть в скит и разобраться со своими чувствами.
— Смотри в оба, чтобы Тенгис ничего лишнего не узнал! — напутствовал сотника князь. Речь шла о частично скрытых укреплениях.
Но ага Тенгис спешил в Орду. Слишком часто в последнее время там происходили перемены. Можно было уехать агой, а вернуться никем.
Вблизи от границы у них состоялся любопытный разговор.
Ага долго и пристально смотрел на сотника, а потом прямо спросил, не хочет ли тот оставить службу у князя и перейти к нему. Ему нужны верные люди.
Георгий опешил от такого предложения, придумывая, как отказаться, чтобы не обидеть Тенгиса.
— Смотри, может случиться война или усобица, погибнешь без славы, а у меня ты будешь большим начальником над воинами, — продолжал соблазнять ордынец.
Собственно, эти слова и подсказали ответ, который сотник дал are.
— Верность воина познается не только в радости, но и в горе. Нет чести в том, чтобы в трудную годину оставить своего князя.
— Я понял, — ответил Тенгис, — твое решение заслуживает уважения, все-таки я тебя не убью.
На обратном пути сотник проведал Матвея — тот уже оправился от раны и вернулся в свою сторожку, правда, на охоту еще не ходил, питался тем, что выращивал на своем огородике. Пожалев старика, Георгий отрядил дружинников набить для него дичи впрок, а сам отправился в скит. Ему хотелось побыть одному.
По дороге он размышлял о том, как причудливы бывают повороты судьбы. Еще несколько недель назад он был один. Свободен как сокол, что охотится в небесной выси. А сейчас его сердце что-то тревожило. Он стремился к скиту, где жила девушка из видения.
Ворота скита были закрыты — на границе было неспокойно. Матвей сообщил сотнику о новых бесчинствах, творимых Волками. Довольно долго пришлось объяснять, кто он такой и зачем приехал.
Врата отворились, лишь когда появилась мать игуменья. Она испытующе оглядела сотника, затем проводила его в большую просторную избу. Она хотела сначала поговорить с Георгием.