Западня для князя
Шрифт:
— Ты же понимаешь, как все это опасно, подумай, если об этом узнают, тебя сварят живьем!
— Я не боюсь. Люди прокляли меня. Я уже проклял себя. Пожалуй, это было бы даже к лучшему.
Сотник колебался недолго. Еще тогда, в плену, он почувствовал внутреннюю борьбу этого человека и его боль.
— Хорошо, — ответил он, — мы не можем не принять твоего предложения. Нам действительно нужно кое-что знать.
— Что? — медленно спросил отступник.
— Что сейчас творится в Орде и кто желает смерти моему князю.
Отступник громко расхохотался, так, что сотник чуть не вздрогнул.
— То же, что и всегда, — резня! А про смерть… Все! Все желают. И не только в Орде, но и Миндовг, князь Литовский, и венгры, и ляхи, хоть в верности клялись, и галицкие бояре! Слишком силен стал твой князь. А сильных боятся. Много власти в одних руках.
— И все же, кто в Орде приложил к этому руку? Неужели сам темник?
Отступник перестал смеяться так же резко, как и начал.
— Хан? Вряд ли. Нет ему сейчас в том выгоды.
— Да, и еще: на границе совсем разбойники распоясались, называют себя Белыми волками. Думаю, что кто-то отсюда руководит ими. Знаешь кто?
— Нет, не знаю, но вызнаю. Все тебе расскажу. Встретимся через несколько дней.
Сотник хотел расспросить отступника еще, но тот поднялся и кликнул стоявшего у дверей татарина.
— Проводите его обратно, откуда привезли, да возвращайтесь побыстрее.
— До встречи, — Георгий встал и протянул своему странному собеседнику руку. Тот в растерянности пожал плечами и слабо сдавил пальцами ладонь сотника.
— Я тебя сам найду, — сказал отступник на прощание.
Возвратился в лагерь Георгий без приключений. Его провожатые пропали из поля зрения, как только показались огни костров. Он не прибавил шага. Во-первых, ему хотелось спокойно обдумать детали разговора. Голова шла кругом от обилия событий и встреч за одни сутки. Во-вторых, за ним могли наблюдать, и ему не хотелось показать таким образом свое малодушие.
В дозоре стоял Семён.
— Ты где был, сотник? — окликнул он Георгия.
— Гулял, — непроизвольно ответил тот, проезжая мимо и не замечая вытянувшегося от изумления лица десятника.
— Ночью… по степи… ну ты даешь!
Михаил
— Мы нашли его, хозяин, — произнес, низко склонившись, слуга-татарин в полосатом халате, — он здесь, в Сарае, охраняет русских купцов.
— Это очень хорошие новости, — ответил молодой бек, — очень хорошие. Значит, проклятый рус скоро будет в моих руках.
Слуга все еще стоял перед хозяином в своей униженной позе.
— Позови ко мне Мухтара. Быстро!
Татарин знал, что вызвать гнев хозяина очень легко, поэтому тут же скрылся.
Бек развалился на подушках. Перед, его внутренним взором рисовались картины одна приятнее другой. Он представлял, что сделает с русским сотником, когда тот попадет к нему.
— Что прикажешь, хозяин? — отвлек его от грез вошедший Мухтар.
— Выследить и привести ко мне начальника отряда наемников, который охраняет русских купцов, что прибыли недавно. И чтобы волос с головы не упал, он мне нужен живым и здоровым. Ему понадобятся силы, чтобы долго радовать меня.
— Понятно, все сделаю, как прикажешь, хозяин. Приведу его для тебя на аркане.
— Я надеюсь, что не обманешь, иначе вместо русского сотника испытать мое гостеприимство предстоит тебе.
— Хорошо, — Мухтар не смог скрыть, что его передернуло.
Прошел день. За ним другой. Желанных новостей все не было.
Отступник не напоминал о себе. Георгию даже пришла в голову мысль, не приснилась ли ему ночная поездка в степь. Слишком уж все было неправдоподобно.
Торг жил своей жизнью. Любое важное известие взбудоражило бы его и заставило прокатиться волнами из одного конца в другой. Но все шло своей чередой. Яким целыми днями пропадал на торгу. Он с сыновьями намеревался задержаться в Сарае до прибытия товарищей, которые сменят их. Они сами отпустили на Русь четверых купцов, которые готовились со дня на день отплыть.
Время шло, а ничего не происходило. Сотник уже стал сомневаться в своем решении не наносить повторный визит тархану. Эта мысль всерьез обеспокоила его. Если в ближайшее время вести не появятся, то Георгий не сможет пренебречь возможностью узнать что-то новое из опасения за свою жизнь.
Князь ждал известий. Сотник не мог его подвести.
Солнце перевалило за полдень. Тревога все более овладевала Георгием. Он сидел возле шатра, натачивая и без того острый булат, как вдруг стрела, просвистев рядом, воткнулась в один из кольев, поддерживающих шатер. Сотник тут же отпрянул, бросившись на землю. Затаился, пытаясь разглядеть, откуда прилетела стрела, но ничего не увидел. Подождал. Новых выстрелов не последовало. Георгий осторожно встал, вынул стрелу из жердины и только тогда заметил, что вокруг нее намотано послание, написанное на тонком куске шелка. Это было приглашение отступника встретиться сегодня до захода солнца.
…Он уже не мог больше ждать.
Каждый томительный день, каждый невыносимый час он говорил себе: «Это сейчас закончится». Но конец не наступал.
Он ждал чего угодно, чуда или смерти, ему уже было безразлично. И то и другое избавило бы от страданий, поэтому было равно хорошо.
Но ничего не менялось. Чуда не происходило и смерть не брала.
Хотя вряд ли он был жив.
Такое существование нельзя было назвать жизнью.
Череда бессмысленных дней.
Сколько их прошло?