Западня
Шрифт:
— Я могу их вам принести, ваша милость.
— Спасибо, Бриджет, я сама.
Служанка вытащила связку ключей и, выделив из них нужный, передала ее госпоже.
Леди О'Мой поднялась по ступенькам, потом опять спустилась, дожидаясь, пока Бриджет исчезнет. Теперь во дворике никого не было, прислуга ушла, а до приезда экипажа оставалось еще полчаса — момент предоставлялся самый благоприятный. Но в любом случае Ричарду Батлеру стоило пробираться скрытно, поскольку, если бы его кто-то увидел, это вызвало бы множество подозрений.
Когда леди О'Мой в сгущающихся сумерках вернулась в дом, за ней
Там Ричард наконец поддался охватившему его изнеможению и тяжело рухнул на один из многочисленных сундуков, нимало не беспокоясь о его бесценном содержании, а его сестра, вся дрожа, мягко осела на другой.
Немного придя в себя, она принесла все необходимое для того, чтобы промыть и перевязать рану на бедре — глубокий ножевой порез, доходящий до самой кости, от одного вида которого ей стало дурно, — после чего, отметив, что времени до отъезда уже осталось немного, поспешила в столовую.
Там она подошла к буфету и из остатков обеда отобрала лучшую часть жареного цыпленка, булку и полбутылки вина. Маллинз, дворецкий, нет сомнения, обнаружив пропажу, станет выяснять, куда она делась. Пусть себе стыдит лакеев, ординарца сэра Теренса или кота — леди О'Мой это мало беспокоило.
После того как Ричард с жадностью проглотил пищу и опорожнил бутылку, его усталость сменилась сонным оцепенением, и теперь больше всего на свете ему захотелось спать. Юна принесла пледы и подушки, и Ричард устроился на них прямо на полу. Его сестра возражала, конечно, когда он стал укладываться, не предполагая, что можно спать еще где-то, кроме как на кровати, но Дик быстро развеял эту иллюзию.
— Последние шесть недель я скрывался, — сказал он, — и иной раз был счастлив уснуть в какой-нибудь канаве. А до этого жил походной жизнью. Поэтому я не смогу спать в кровати. Эту привычку я совершенно утратил.
Вняв его доводам, сестра сдалась.
— Мы завтра с тобой поговорим, Юна, — пообещал он, с блаженством растягиваясь на своем жестком ложе. — А пока, я тебя заклинаю, никому ни слова. Ты понимаешь?
— Конечно, я все понимаю, мой бедный Дик.
Она нагнулась, чтобы поцеловать его, но он уже спал.
Леди О'Мой вышла и заперла дверь, и, когда перед самым отъездом к графу Редонду она вернула связку ключей Бриджет, ключа от гардеробной на ней не было.
— Он мне опять понадобится утром, Бриджет, — пояснила леди О'Мой и ласково, как это казалось со стороны, добавила: — Не жди меня, девочка. Ложись спать. Я вернусь поздно, и ты мне не понадобишься.
Глава VI
ЖЕМЧУГА МИСС АРМИТИДЖ
Леди О'Мой и мисс Армитидж поехали в Лиссабон вдвоем. Сэр Теренс был еще занят и собирался отправиться следом сразу же, как только освободится, а капитан Тремейн отбыл двадцать минут назад к себе на квартиру, которую он снимал в Алькантаре вместе с майором Каррадерзом — другим офицером из штаба генерал-адъютанта, — чтобы переодеться перед балом.
— Тебе нездоровится, Юна? — встревожилась Сильвия, когда свет от фонарей экипажа упал на ее лицо. — Ты бледна, как призрак.
Леди О'Мой пробормотала что-то насчет головной боли, и они двинулись в путь.
Но, сидя внутри обитого мягкой тканью экипажа рядом с кузиной, мисс Армитидж почувствовала, что она дрожит.
— Юна, дорогая, что случилось?
Если бы не страх, что слезы сделают ее лицо некрасивым, леди О'Мой дала бы волю душившим ее чувствам и разрыдалась.
— Я... — запинаясь, начала она, героическим усилием преодолевая это почти неудержимое желание. — Я беспокоюсь о Ричарде. Тревога о нем не оставляет меня.
— Бедная моя! — В приливе материнских чувств мисс Армитидж обняла свою кузину и придвинулась к ней. — Мы должны надеяться на лучшее.
Если вы хоть немного разобрались в характере леди О'Мой, то должны были бы уже понять, что она принадлежала к тому типу людей, для которых секреты представляются крайне тяжелым бременем. Именно поэтому Дик, хорошо знавший слабость сестры, так настойчиво говорил ей о необходимости сохранения тайны своего присутствия. Она уяснила себе — скорее, просто поверила его уверениям, что для Дика возникнет смертельная угроза, если его обнаружат. Но одно дело открыть убежище, совсем другое — доверительно обсудить с кем-то событие.
Внутренне леди О'Мой ощущала себя словно подхваченной стремительным потоком, который нес ее к водопаду. Этот водопад вселял ужас, но у нее не было никаких сил сопротивляться течению. Она чувствовала себя беспомощной, будучи не в состоянии бороться с его кипучими водами, ведь всю свою спокойную, безмятежную жизнь она проводила на надежных, уютных кораблях, управляемых другими людьми.
Итак, ей осталось только выбрать доверенное лицо — она хотела бы, чтобы это был Теренс, но в отношении него Дик особо предупреждал. Обстоятельства предлагали ей в качестве наперсницы Сильвию Армитидж, но ее гордость и даже, если хотите, тщеславие восставали против этого. Сильвия была молодой, неопытной девушкой, как она сама частенько ей напоминала. Более того, ей хотелось думать, что она служит для Сильвии примером для подражания, что та планирует свои поступки, глядя на нее, — как же поддерживающий может опираться на поддерживаемого? Однако, коль скоро ей было необходимо пооткровенничать прямо сейчас — в противном случае она могла просто погибнуть, — леди О'Мой выбрала нечто среднее между тем, чтобы все рассказать и чтобы вовсе ничего не говорить — своего рода компромиссный вариант, который принесет ей чувство некоторого облегчения.
— Мне пришла в голову одна мысль, — сказала она. — Может быть, это предчувствие, не знаю. Ты веришь в предчувствия, Сильвия?
— Иногда, — деликатно ответила та.
— Я подумала, что, раз Дику сейчас приходится скрываться, он вполне может прийти ко мне за помощью. Вероятно, это покажется чудным, — поспешила добавить она, испугавшись, что сказала много, — но мне так представилось. Эта мысль преследует меня весь день, и я все время спрашиваю себя, что буду делать в таком случае.
— Когда это случится, времени будет достаточно, чтобы все обдумать, Юна. А кроме всего...