Западня
Шрифт:
– Гайдов отлично знал о желании Люцифера! – гневно громыхнул Чубсов. – Ради сохранения своей поганой шкуры он умышленно ввел людей в заблуждение и в результате погубил горячо любимого нами Бронислава Никифоровича Ельцова! – Тут Борис Анатольевич притворился, будто вытирает слезы. Сотрудники с посетителями, естественно, понимали – обличая Гайдова, Чубсов беспардонно врет. Однако возможность найти «козла отпущения», свалить ответственность за убийство директора на одного Егора, устраивала их как нельзя лучше.
Зал взорвался облегченно-негодующими криками.
– Смерть подлецу!!! – багровея от натуги, вопил Ненемецкий.
– Мы требуем достойно покарать мерзавца! – вторил ему Суйсуев.
– Проклятый обманщик!!! Грязный провокатор!!! –
– Бронислав Никифорович всегда был самым примерным пациентом! – всхлипывал пьяненький нарколог-экстрасенс, под шумок основательно хлебнувший из запасов покойного клиента. Козырьков, до сих пор не сумевший выйти из роли собаки, захлебывался истошным лаем. Дочка же Тая разыграла целый спектакль. Отчаянно рыдая, она взбежала на трибуну, накинулась на связанного Гайдова, с визгом: «Ты, сволочь, ответишь мне за папочку!» – выдрала из лысоватого черепа первого зама остатки волос, а затем попыталась выцарапать Егору глаза. Разбушевавшуюся Таисию отогнал от «порося» господин Чубсов, решивший, что пошумели уже достаточно и пора перейти к основной части повестки дня (вернее, ночи).
– Перестаньте галдеть! – простер он руку. – Приступим к делу!
Шквал показушного негодования быстро сошел на нет.
– Люциферу угодна жертва! – дождавшись полной тишины, сказал Борис Анатольевич. – Но жертва иного рода, чем та... гм... гм... которую принесли по злодейскому наущению паскуды Егора. Люцифер хочет, чтобы мы съели Гайдова!
Собравшиеся дружно ахнули.
– Подобные жертвоприношения вполне согласуются с учением великого Алистера Кроули [9] , – поторопился заверить присутствующих главбух. – Магический ритуал необязательно подразумевает кровопускание. Убивать можно любыми способами, но в данном конкретном случае Повелители недвусмысленно намекнули на процедуру поедания. Таким образом мы и умилостивим Люцифера, и отомстим за несчастного Бронислава Никифоровича, да и подкрепимся заодно. У всех нас давным-давно маковой росинки во рту не было... Итак, голосуем, – выдержав театральную паузу, подытожил Чубсов. – Кто против?.. Единогласно!!!
9
Алистер Кроули (1875—1947) – знаменитый маг, извращенец и наркоман. Один из идеологов и кумиров современных сатанистов. По совместительству – мелкотравчатый стукач английских спецслужб. В его личном деле, хранящемся в британской контрразведке, значится: «Довольно неловкий агент, всегда стесненный в денежных средствах, подкупен. При использовании необходимо предпринимать крайние меры предосторожности». (см.: Юрий Воробьевский. Путь к Апокалипсису. Точка Омега. М., 1999, с. 237). Умер Кроули в нищете, в грязной лондонской гостинице, от передозировки наркотиков (см. там же, с. 228).
– Предлагаю открыть прения! – вдруг пропыхтела Новосвинская.
– Чего-о-о? – насупился Борис Анатольевич. – Вы же, любезная, вроде проголосовали «за»! Или передумали, решив составить компанию Гайдову? – В глазах главбуха появился нехороший блеск.
– Нет-нет!!! – в ужасе затрясла отвислыми щеками Новосвинская. – Вы, уважаемый Борис Анатольевич, неправильно меня поняли!!! Я имела в виду дискуссию о способе приготовления ужина!
– Таки-правильно!!! – неожиданно поддержал Новосвинскую коммерсант Боб. – Еда должна быть вкусной. Пожалуйте к микрофону, мадам! Мы с интересом заслушаем ваше мнение!
Польщенная Новосвинская огромной бесформенной медузой заползла на трибуну.
– Мясо – один из древнейших продуктов питания человека, – профессорским голосом заговорила она. – В нем содержится значительное количество полноценных белков, жиров, витаминов, экстрактивных и минеральных веществ. Благодаря
10
Новосвинская дословно цитирует абзац из кулинарной книги (см.: Кулинария для всех. М., 1988, с. 241).
Новосвинская явно увлеклась. На сизых, расшлепанных губах пожилой дамы пенилась слюна. Заплывшие жиром глазки горели. Проголодавшаяся аудитория завороженно слушала речь, зато члены президиума начали проявлять признаки беспокойства.
– Чертова пустомеля! – сердито пробурчал Чернобрюхов. – Будет трепаться до тех пор, пока мы тут с голоду не околеем!
– Ходит вокруг да около, старая жаба! – поддержал второго зама главбух. – Пора бы заткнуть ей рот. Господин Боб, – тронул он за колено Нелесовского, – утихомирьте, пожалуйста, вашу бестолковую протеже!
– О'кей! – кивнул коммерсант и свистящим шепотом обратился к Новосвинской: – Закругляйтесь, мадам. Лимит времени исчерпан. Либо диктуйте рецепт, либо освобождайте трибуну!
Новосвинская поперхнулась очередной фразой.
– Э-э-э... положим... отварные мозги в соусе, – неуверенно промямлила она.
Чубсов зашелся в приступе безудержного хохота.
– Мозги!!! Ох, уморила!!! – задыхаясь от смеха, выплевывал Борис Анатольевич. – Да у Егора их отродясь не водилось! Юмористка непризнанная! Ох-ха-ха!!!
– Где, интересно, мадам собирается добыть необходимые для соуса компоненты? – коварно улыбнувшись, спросил коммерсант Боб. – Или хотя бы упомянутые вами приправы вроде петрушки, укропа, кинзы? А?! Будьте добры пояснить!
Новосвинская потерянно молчала. Она умела лишь часами переливать из пустого в порожнее, но когда нужно было переходить от болтовни к делу, сразу терялась.
– Возвращайтесь на свое место! – бесцеремонно гаркнул лидер «Хаты».
Новосвинская послушно слезла вниз. Однако выступление заслуженной «демократки» не на шутку растревожило пустые желудки присутствующих. Из зала градом посыпались предложения.
– Слюшай! Давай шашлык жарыть! – сладко урчал восточный человек. – Жирный, сочный!!! Вах! Палчыкы облыжешь!!!
– Окорок! Копченый окорок! – томно постанывала Таисия Брониславовна. – С уксусом и хреном, с зеленым горошком!!!
– Мясо, шпигованное овощами! – силился перекричать остальных Ненемецкий. – Нарезать Егора крупными кусками, нашпиговать морковью и петрушкой, затем уложить на разогретую с жиром сковородку...
– Тушеная печенка со сметанным соусом... – фанатично твердил Суйсуев. – Посолить, поперчить, обвалять в муке, потом...
– Только рагу с коричневой поджаристой корочкой, – горячо убеждал окружающих журналист Юмкин.
– Сами вы рагу! – задиристо возражал Плешвиц. – Чахохбили и никаких гвоздей!
– Я те дам чахохбили... р-р-р гав! – агрессивно лаял Козырьков. – Сырьем его! Гав-гав!!!
То там, то здесь начали завязываться потасовки. Ненемецкий двинул по скуле Суйсуева, Козырьков прокусил ногу Плешвицу, восточный человек вцепился в горло Юмкину... Тем временем Егор Гайдов, из коего недавние коллеги намеревались приготовить вышеперечисленные яства, наконец не выдержал. Измученный ужасом, первый зам сначала написал на стол, затем задергался, захрипел и, сраженный обширным инфарктом, скончался.