Запах цветущего кедра
Шрифт:
С этими мыслями Колюжный исходил весь посёлок вдоль и поперёк, но ни одной, даже примерно похожей женской фигуры не высмотрел. Дважды он подходил к милиции, поднятой в ружьё по случаю пожара и побега; а поскольку к отделению даже приближаться было опасно, то стоял и издали наблюдал: вдруг Евдокию Сысоеву поймают и привезут? Можно внезапно напасть, отбить, и будет случай познакомиться и похитить не только тело, но и душу. Таким образом исполнить заказ сумасшедшего.
Он отмёл навязчивые воспоминания о Сорокине, но ненадолго. Выловить опытную канадскую поджигательницу ни местной милиции, ни приезжему ОМОНу оказалось
На удивление арендованный частный геликоптер торчал на прежнем месте, прикованный к земле тросиками, и пилот мирно спал в кабине, забравшись в спальный мешок. Вячеслав походил вокруг и осторожно постучал в стекло. Лётчик вскинул голову, после чего выматерился и посоветовал идти подальше — спросонья не признал. Потом вгляделся и открыл форточку.
— Вас что, выпустили?
— Выпустили, — соврал Колюжный. — Видишь, сами убегают!
Пилот, скучая, посмотрел на суету возле вертолёта.
— Мне по барабану...
— Полетим сегодня, когда рассветёт? — с весёлой подстрекающей надеждой спросил Вячеслав.
— Разрешение получим — куда-нибудь полетим, — невозмутимо заявил лётчик, укладываясь на сидении. — К какой-нибудь матери... Кстати, в двадцать ноль-ноль заканчивается аренда. Решайте вопрос с хозяином.
— Это мы уладим, — легкомысленно пообещал Колюжый. — Придётся сделать несколько рейсов.
— Только топливо подвозите. Думаешь, мне не надоело торчать в этом дурдоме? То ловят кого-то, то пожары...
Даже у военного летуна сдавали железные нервы.
Подмывало попроситься к нему в кабину и поспать хотя бы несколько часов, но это показалось совсем уж несолидным. Колюжный понаблюдал за суетой бойцов возле вертолёта и вернулся обратно в посёлок, придумывая на ходу, как бы вызволить Бурнашова. Тот с Карагача не уедет, пока, невзирая ни на что, не достанет Рассохина. Возле милиции тревога унялась, многие окна погасли, но в голову ничего толкового не приходило. Вячеслав затаился на противоположной стороне улицы, возле поленницы свежерасколотых берёзовых дров, ещё пахнущих соком, и этот запах весны будоражил совсем иные мысли и чувства. В голову приходили примитивные варианты: пойти открыто и потребовать возврата отнятых при задержании вещей, дескать, генерал отпустил. Глупо — перепуганные местные милиционеры снова закроют и начнут проверять. Штурмовать оплот власти с голыми руками, брать ментовскую дежурку на испуг, на внезапность, даже если удастся разоружить — авантюра и терроризм...
И тут он заметил, как от тёмного милицейского забора отделилась стройная женская фигура в расстёгнутом плаще, заставившая непроизвольно вздрогнуть. Уличный фонарь не горел, свет источался лишь от невидимой лампочки под козырьком входа, но тусклый и беспомощный. Держась в тени, женщина передвинулась к запертым
Судя по отблескам, в руке несла стеклянную бутылку.
Расстояние было между ними метров двадцать — многовато для стремительного броска — успеет среагировать и исчезнуть! Не выпуская её из виду, Вячеслав прокрался вдоль поленницы. И вдруг женщина стала щёлкать зажигалкой — искры высвечивали лицо, как фотовспышка, — и в эти короткие мгновения перед глазами вспыхивал образ Евдокии Сысоевой! Яркая воображаемая картинка возникла быстрее мысли: она поджигает фитиль и бросает бутылку с бензином в тёмное окошко милиции!
Ждать, когда это станет реальностью, было нельзя! Ослеплённый видом огня, он молча метнулся через улицу, почти наугад, однако намертво схватил поджигательницу в охапку и понёс за угол забора.
И услышал капризный, неприятный голос Сашеньки:
— Вячеслав, это ты?!
За углом он выпустил добычу и притиснул её к забору, одновременно сморгнув видение. Стриженная наголо бурнашовская супруга таращила на него стеклянные глаза и не сопротивлялась, в руке оказалась початая бутылка, а в губах — так и не прикуренная сигарета.
— Ты что хочешь сделать со мной, Вячеслав?!
Её развязный тон, смешанный с шумным дыханием и запахом водки, словно привёл в чувство: Сашенька была пьяна.
— С ума сошла? — спросил Колюжный. — Что ты делаешь?
— Я? — она сдавленно хихикнула. — Я сегодня гуляю! Меня муж бросил!
— Зачем подстриглась?
— Чтобы избавиться от прошлого! И от репьёв! Я тебе такая нравлюсь? Нет? А у тебя такие сильные руки! Хочу ещё!
Понеси меня на руках! Я теперь свободная женщина! Почему меня не носят на руках?
— Замолчи! — рыкнул он. — Где ты водку взяла?
— В ночном магазине! Здесь аж три круглосуточных магазина и ночная парикмахерская — цивилизация... Хочешь выпить?
— Не хочу!
Она ещё раз хихикнула, достала новую сигарету и опять стала высекать огонь — не получалось.
— Дай женщине прикурить! Зажигалки здесь — дерьмо!
— Обойдёшься!
— Какой ты грубый мужчина, Вячеслав! Но это мне нравится.
Сашенька прикурила сама и умело, с удовольствием затянулась, выпуская дым сложенными трубочкой губами.
— Ты откуда здесь взялся? — вдруг спросила она подозрительно. — Тебя отпустили?
— Отпустили, — буркнул он, соображая, что теперь с ней делать.
Не оставлять же её в таком виде на улице!
— Почему тебя отпустили, а Кирилла нет?
— Я сбежал, — шёпотом признался Стас, — из горящей гостиницы.
Она хрипловато засмеялась.
— Видела! Фейерверк! Говорят, забросали коктейлями. Коктейлями Молотова.
Вероятно, так она пошутила, хотя в глазах вроде бы вместо стекла блеснули слёзы.
— Тебе нужно выспаться! Пойдём на аэродром, там стоит наш вертолёт.
— Никуда я не пойду! — капризно заявила Сашенька. — Пока не освобожу Кирилла. Нет, он мне больше не нужен. Навязываться не стану, но на волю выпущу. Чтоб сказать, что он мне безразличен! Чтоб доказать: мы способны обходиться без вас! Без сильной половины. А вы — нет!
Колюжный вырвал у неё бутылку, швырнул через забор и встряхнул почти невесомое тельце.
— Уймись, чудо гороховое! Как ты собралась вызволять его?