Запах фиалки
Шрифт:
Ланцер вошла в зал и, коротко переговорив с официанткой, направилась прямиком в угол, где Александр, отодвинув в сторону закуски, излучал уверенность и профессионализм. Сановитая дама жестом остановила Калачева, который хотел было, проявив галантность, предложить ей стул, и уселась на диванчик напротив.
– Александр? Очень рада наконец познакомиться лично! Еще раз хочу выразить вам свое восхищение по поводу вашего расследования. Удивительно приятно видеть, как любовь к родной природе Подмосковья толкает человека на журналистский подвиг! И такая профессиональная удача – оказаться в нужное время в нужном месте! Или это все же чутье?
– О, спасибо! Безусловно, это профессиональный нюх и, конечно, знаете ли, определенная удача. У меня напротив дома на заборе граффити есть – ушлый бобер с косяком в зубах и поднятым средним пальцем. А над бобром написано: случайное не случайно!
Поначалу Калачев долго не мог выбрать правильный тон, а Ланцер, с иронией глядя поверх очков, не спешила ему помогать. Годы деловых переговоров, огромный опыт общения в прямом эфире практически стерли все естественные реакции, оставив в репертуаре только ироничную улыбку, вежливую озабоченность, а также искреннее удивление нескольких оттенков. Хотя кто мог гарантировать, что в глубине этой бездны негативного опыта не скрывалось что-то иное? Что-то до такой степени личное, что и знать об этом никто не должен. А если узнает, то может влюбиться в это никому не известное. Ведь находились и в реальной жизни те, кто искренне симпатизировал Ксении.
Поэтому Александр решил играть по-крупному, а именно – врать. Хмель в голове выступил соавтором обновленной версии его злоключений в Машкинском лесу, дополненной и приукрашенной новыми опасностями и примерами мужества.
На столе перед ними чудом материализовались два хрустальных бокала, в которые на два пальца было налито на сей раз ароматное виски. Александр даже не успел заметить, кто и как его принес.
– Бочковое, очень хорошее, – ответила Ланцер на его взгляд, – и с полугаром отлично рифмуется, не переживайте. Ну что, за честную журналистику – редкую птицу, на которую объявлена охота!
Они чокнулись и выпили. Виски вернуло Александру утраченную было смелость, и он решил, что пора брать быка за рога. Журналист подался вперед, пронзив Ланцер взглядом, и, стараясь, чтобы язык не слишком явно заплетался, спросил:
– Ксения Альбертовна, вы ведь организовали эту встречу не просто для того, чтобы восхищаться моими талантами, наверняка у вас есть для меня какое-то предложение?
Калачев поднял бровь, стараясь удерживать образ решительный и романтичный, но Ланцер неожиданно рассмеялась в ответ:
– А я гляжу, вы не любитель долгих прелюдий! Ну оно и к лучшему. Предложение для вас действительно есть, но оно носит характер достаточно личный, я бы даже сказала, интимный.
Александр оценивающе покосился на облагороженную фитнесом фигуру Ксении. Стать любовником Ксении Ланцер? Тут не было никаких сомнений, ответ – да! Хоть ей за сорок, ее либеральные завязочки сослужат ему хорошую службу, случись что. Товар ныне ходкий. И деньги… Возможность получить серьезный грант, просто занимаясь сексом, затмевала всё в его голове. Что же, прощай, Таня, недальновидная эгоистка! Ты думала, что одна на свете?!
Александр залпом осушил свой бокал и пошел в атаку. Он придал своему взгляду максимум страсти, отбросил челку набок и прошептал:
– Ксения…
Ланцер заинтересованно прислушалась.
– Ксения, я согласен!
– Уже? На что? – Она сдержанно улыбнулась.
– В принципе, на всё!
Калачев замялся, увидев, что удивление на лице Ксении сменяется ехидной усмешкой. Она приблизила к нему лицо:
– Саша, на всё вы мне не нужны. Я замужем, и вы моему мужу не конкурент. Вот, держите, вам нужно прийти в себя. Бодрит.
На стол упал крошечный раздутый пакетик с белым порошком. Калачев пару секунд поглядел на него в задумчивости, после чего с большим энтузиазмом принялся за дело, удерживая банковскую карточку непослушными пальцами. В это время Ксения, попутно читая какой-то текст на экране своего смартфона, озвучивала свое предложение:
– Я недаром начала разговор с экологии Подмосковья. Это ведь и вправду большая проблема. И страдает не только Машкино, но и множество других населенных пунктов, где вырубают, захватывают и замусоривают безо всякой оглядки на закон и интересы граждан. У вас ведь активная гражданская позиция по отношению к экологии?
Александр в подтверждение сказанного энергично закивал головой, сворачивая в трубочку извлеченную из бумажника последнюю сотку.
– Отлично! Так вот, очень печально, что главным врагом экологического движения в Подмосковье стала РПЦ. Вы ведь и сами с этим недавно столкнулись. Строительство церковной мануфактуры в природоохранной зоне – ужасно, просто ужасно! Но на этом они не остановились. Следующая цель церковников – уничтожение стройки мусоросжигательного завода на юго-востоке. Представьте, они вздумали остановить единственное предприятие, которое освобождает от мусора этот регион! И ради чего? Повод, как всегда, нашелся легко – в этот раз они защищают какую-то там новообретенную обитель, своего очередного святого! Представляете?
Калачев отобразил на лице благородное возмущение, после чего наклонился над столом и издал носом всасывающий звук. Ланцер на секунду задержала на нем взгляд и продолжила:
– И заводила у всей этой шайки – один поп. Это он баламутит паству, да еще привлек своих друзей черносотенцев! Устроили там молебны, какие-то шествия с образами, одним словом – цирк! А людям нужно работать, завод – это ведь почти тысяча рабочих мест! А этот отец Георгий…
Услышав знакомое имя, Александр внезапно закашлялся, раздувая порошок по всему столу.
– Г-георгий? Отец?
– Да, я в курсе, что вы знакомы. Разве с этим есть какие-то проблемы? – Ланцер многозначительно посмотрела на журналиста, сидящего с отвисшей челюстью. – Вы отлично справились в Машкинском лесу, создали себе образ этакого борца против мракобесия и за экологию, думаю, вы нам идеально подходите.
В звенящем прохладой мозгу Калачева происходил конфликт двух образов: с одной стороны были сводки Форбс о состоянии счетов известнейшей русской бизнесвумен, с другой – отец Георгий, такой, каким он запомнился с детства, чем-то похожий на доброго Деда Мороза, только теперь в фантазии Александра он почему-то заводил бензопилу и хмуро глядел из-под кустистых бровей. Александр помотал головой и попытался сосредоточиться. Ксения наклонилась над ним и с участием сказала: