Запах грозы
Шрифт:
— Обалдеть, Мэй. Моя мама бы задохнулась от зависти. — Дикси с иронией комментирует увиденное великолепие в моей комнате.
— Ты ничем не увлекалась?
— Так? Нет. Были танцы, гимнастика немного, потом я всё забросила и просто развлекалась с подружками.
Я падаю на кровать и зову Дикс полежать рядом с собой. Блондинка укладывается по правую руку, а левую кладет на плоский живот.
— В лагере мы не ладили. Совсем. Но сейчас, я хочу тебе кое-что сказать.
— Прониклась ко мне любовью? — улыбается девушка, повернув голову в мою сторону.
— И это тоже. В общем, перед вылетом, я сказала Стью, что ты вернулась в Чикаго.
— Ах, ты об этом. Мы уже виделись. Он поджидал меня в аэропорту.
— И?! — я ошеломленно таращусь на нее, насильно держа рот закрытым.
— Мы помирились. Он признался, что любит меня и
— Вы обручились!!!!!! Поздравляю! И как я не заметила такой блеск!!!
Фон Трейн касается пальцами моей щеки и шепчет, не смотря на то, что мы, итак, совершенно одни.
— Спасибо тебе. Ты приняла меня и не выставила вон, когда я заявила, что нахожусь в Балтиморе. А еще…я хочу, чтоб ты поговорила с Грэмом. Дай ему шанс.
— Пока, от него не поступало никаких намеков на разговор. Посмотрим.
— А давай, проведаем его родителей в «Фотин Оакс»?
— Что?
— Я беременная и ты во всем должна со мной соглашаться.
— Послушай, беременная подружка моего брата, я все еще, иногда, называю тебя конченой стервой.
Дикси плюется смехом, и я тоже задыхаюсь в порыве истерики. В конце концов, я валюсь на пол, получая легкий ушиб затылка.
***
Лана Моррисон угощает нас травяным чаем, а потом мы идем в оранжерею и любуемся редкими сортами тропических цветов. Она держится бодро, но изнутри ее ауру окружает черная завеса. Грэм рассказывал о проблемах в их семье. В частности об измене отца с некой Натали Андервуд, и понятно, почему над красивой, скульптурно сложенной женщиной висит разрушающий молот. Он вот-вот не оставит от нее мокрого места. Дикси, позволяет себе спросить, где мистер Клиффорд Моррисон и мама Грэма с раздражением потирает след от обручального кольца на безымянном пальце. А ее молчание, кричит, как озверевший ангел. Всё понятно. Что самое удивительное, как только она открыла перед нами дверь, то сразу, раскусила кто я такая. Такое чувство, будто она видит меня насквозь. А Диски моментально посоветовала заварить мяту во время токсикоза. Невероятная женщина! Уходя, мы попросили ее не сообщать о нашем визите сыну, но я не сомневаюсь, что она незаметно уже отправила ему смс.
На обратном пути, мы с фон Трейн разделяемся. Ей необходимо повидаться со своими родителями, которых практически невозможно застать в штатах и поставить в известность, что она выходит замуж и скоро станет мамой. Думаю, мать Дикс, сбросится с обрыва. Ведь она считает себя молодой и еще пользующейся популярностью дамочкой. Статус бабушки, не убавит ей драгоценных годов. Я желаю, будущей родственнице удачи и говорю, что она всегда может приехать ко мне.
Сама же я, отправляюсь в ближайший бутик вечерних платьев, выбираю самый сногсшибательный наряд, безусловно, белый, чтоб выделяться среди черных готических тонов.
***
«Мейдан Сити Холл» находится в живописном районе Чикаго. Заведение расположено у небольшого искусственного пруда, вдоль которого, вполне можно пройтись с бокалом шампанского. Я одна и этот факт, невыносимо рвет сердце. Но приглашение в сумочке, на лице идеальный макияж, а на ногах дико неудобные туфли известной марки. Я как хищница в поисках жертвы. Чтобы смахнуть это ощущение, беру с подноса официанта, что обслуживает фуршет на улице, устрицу, приправленную лимонным соком, и быстро проглатываю склизкую закуску. Становится тошно, но глоток сухого вина спасает положение. Какого черта, я пришла сюда? Вдалеке различаю Джулианну в черном корсажном платье и ярко алым букетом цветов. Не традиционная свадьба. Я избавила себя от удовольствия посетить церковь, поэтому не могу судить, как она смотрелась у алтаря. Но здесь, в окружении свечей в кованых канделябрах, изобилия мистической атрибутики, она выглядит потрясающе красивой. Правда, я не понимаю, к чему весь этот спектакль с тематическим торжеством. Кортес наполовину мексиканка, и я мысленно прикидываю, что ее близкие и друзья, наверняка в шоке от таких интерьеров. В микрофон доносится голос ведущего, и я сворачиваю в шатер. Цветовая гамма всё та же. Черные банты на стульях, конечно, перебор, но выбора нет. Я сажусь за стол, на котором стоит карточка с моей фамилией, и облегченно выдыхаю. Спустя час, ничего не меняется. Песни из семидесятых и восьмидесятых годов, окончательно разочаровывают меня. Я много пью и совсем мало ем. Вдруг,
— Добрый вечер, — начинаю я. — Майк, Джулианна, рада, что вы нашли друг друга и полюбили. Для всех, кто не в курсе, мы с Майком встречались несколько лет, до того, как он меня бросил…
Смешки, вздохи и ядовитые словечки, разносятся по всему залу. Я дура. Причем дурнее, других незамужних и озлобленных девушек, что присутствуют здесь.
— Но не будем о прошлом. Сегодня ваш день, ребята. Я желаю вам огромной, просто гигантской любви и симпатичных детишек. А вот победу в Вегасе, я тебе не отдам, Джулс.
Я отгибаю указательный палец от стенки бокала и сердито гляжу на будущую кровожадную соперницу. Кортес подавляет раздражение, а я передаю микрофон дальше, опустошаю хрустальную ёмкость и, запнувшись о стул, нацеливаюсь на свежий воздух, что смогу вдохнуть через пару минут. Ди-джей включает сингл «Chocolate» группы «The 1975» и матерюсь, что на этой свадьбе даже музыка дерьмовее некуда. Чей-то захват, тормозит меня у порхающих на ветру дверей шатра. Я оборачиваюсь и вижу Грэма. На нем помятый костюм с бутоньеркой в нагрудном кармане, рубашка, расстегнутая почти до пупка и ужасно безвкусные лакированные туфли. Нет, я лгу, он восхитительно прекрасен. Просто умопомрачительно соблазнителен. Парень вытягивает меня на танцпол и крепко обнимает. Я молчу. Он молчит. Под эту мелодию нельзя медленно танцевать, но нам закон не писан. Мы переминаемся в искусительной близости и соски под достаточно тонким платьем, трутся о его грудь. Ладони Грэма, ласкают мои плавные изгибы. Я закрываю глаза, вырываюсь из собственного тела и уношусь туда, где он любит меня до изнеможения. По всей видимости, он чувствует это и, наклонившись, целует. Всё, Мэй Жюстин Эплби, бесследно растаяла. Я не замечаю, как мы покидаем зал, как спешим к машине, как он раздевает меня на переднем сиденье, как его губы покрывают поцелуями мои скулы, шею, плечи. Я витаю в облаках даже тогда, когда он рвет мои трусики, расстегивает ширинку и насаживает на свой член. Насаживает столько раз, что на бедрах остаются отпечатки пальцев, и бледные синяки. Жаркие стоны, которыми я наполняю салон, возносят меня еще выше. Болезненные укусы парня, засосы на обеих грудях, ничто, в сравнении с тем, как он вытрахивает из меня все мысли. Немного придя в себя, я взираю в его пепельно-зеленые глаза и тут же ощущаю, как глубоко он погружается и кончает. Я замираю на секунду, а ему приходится пару раз толкнуться, чтобы полностью выбить из меня рассудок. Волнующий, нарастающий оргазм, замедляет пульс и ускоряет сердечный ритм. Я точно не жилец. Напористый поцелуй Грэма, с таким же настойчивым языком, напоминает о том, что только что произошло. Я жива и лишь на короткое мгновение, очутилась в раю.
— Прости меня, детка. С Сиршей ничего не было.
— Мне так больно, Грэм.
— Знаю, — снова целует и впивается зубами в мою нижнюю губу. — Прошу, прости.
— Что случилось?
— Я был на студии, прояснял кое-что со Стивом. Потом поругался с Фло.
— А, ясно. — Я опускаю взгляд на его татуированную грудь и в сотый раз читаю надпись «Персональный Иисус». Лишь сейчас, включаю мозг и связываю ее с хитом «Депеш Мод». Черт, я такая тупица!
— Ничего не ясно. Мне угрожают. Значит, и всем, кого я люблю тоже.
— Что? Подожди, кто угрожает? — я отрезвляюсь и пропускаю важный момент о том, кого конкретно любит Грэм.
— Не против покинуть эту охренительную тусовку?
— Издеваешься? Если ты расскажешь мне всё, я поеду с тобой куда угодно.
— Такими словами, ты нарываешься на похищение.
— Так укради меня, Грэм. Увези туда, где будем только мы…
Мы целуемся, заманивая языки в беспроигрышную борьбу. Спустя пять минут, я выбрасываю в окно черный конверт, в коем хранилось приглашение на торжество и ловлю рукой прохладный попутный бриз. Октябрь в Чикаго и его окрестностях, выдается теплым и ароматным месяцем — немного корицы, немного чайного дерева и одна бусинка тыквенного экстракта. С Грэмом за рулем, мне всё кажется иным. Совсем недавно я кипела от ненависти к нему, а теперь, мечтаю услышать истину из первых уст. Да, я влюблена в него по уши и когда-нибудь, испытав то же самое чувство, вы поймете, почему прощать, не означает уступать, или давать слабину. А означает, полностью доверять человеку, что выбирает ваше сердце.