Запах грозы
Шрифт:
— Какого черта, ты здесь забыл?
— Вообще-то, меня пригласил Стив.
Я недоумеваю и смотрю на парня в черной бейсболке козырьком назад. Стивен становится между нами двумя и в манере, присущей полицейскому, изрекает:
— Да, я собрал вас двоих, чтобы кое-что обсудить, — он вытаскивает телефон и собирается включить аудио сообщение с неизвестного номера. — Вы должны это услышать.
Булькающий звук и знакомый голос вещает следующее: «Я вынужден принимать меры, Моррисон. Ты, знаешь, о чем я говорю и вряд ли, решишься встретиться со мной, но заруби себе
Мясистый палец Стива обрывает шипение в конце голосовой связки, и я матерюсь, глядя в потолок. Флориан ухмыляется, чего я раньше за ним не замечал и с любовью приглаживает воротник-стойку на своем пиджаке.
— Есть что ответить, Грэм? Может, поговорим наедине?
— Нет, мне нечего скрывать от этого придурка, — грубо бросаю я и перевожу взгляд на ждущее объяснений лицо Стива. — Мне знаком мужик на записи. Но, я не думал, что спустя два года, он будет продолжать меня прессовать. Извини, что тебе пришлось выслушать этот бред.
— Я в курсе того, что с тобой стряслось и мне все равно, как ты разберешься с этим. Прошу лишь об одном, не смешивай мой бизнес, что я выстраивал по кирпичику, с дерьмом. Мне не нужны проблемы, парень.
— Мне ясно, клянусь, никто больше не потревожит тебя.
— Отлично, закрыли этот вопрос. Поработаем или ты не настроен?
— Оставишь нас с Фло на пару минут и потом, я с удовольствием помиксую в студии.
Стив умывает руки и, взяв бутылку содовой с вытянутой тумбы с дисками, уходит в шумоизоляционное помещение. Я хватаю Дефо за грудки и отбрасываю в кресло, что переворачивается навзничь. Друга неплохо встряхивает и, подорвавшись, он грозится сломать мне челюсть.
— Совсем охренел?!
— За ухмылку, которую ты любезно выдавил перед Стивом.
— Бл*ть, ты стал еще большей неженкой, чем был. И все из-за шлюхи Эплби.
Я бы снес ему башку, но загвоздка в том, что за стенкой тот, кто ответственен за мое будущее. Сомневаюсь, что ему придется по нраву наша драка.
— Услышу имя Мэй, еще раз, вытолкаю на улицу и…
— И что? Ты ничтожество, Моррисон и всегда был им. Благодаря мне, ты впервые трахнулся и узнал, что такое, жить на предельных возможностях.
Друг размахивает руками, плюется слюной и доказывает, что он прав, точно так же, как тогда в доме Аннабель Джонс. У меня хватает терпения ровно на одно предложение, в котором придурок очерчивает нимб над своей головой и возносится к богу. Затем, я даю ему пощечину. Да, будто смазливой девчонке.
— Заткнись. Я был твоим щитом уйму лет. Я прикрывал твою задницу столько раз, сколько ты не сможешь посчитать. Вспомни перепихоны с замужними, скучающими дамами, побеги от их мужей, изнасилование той девчонки у Джонс, Шай, черт побери. Я помогал тебе отмазываться от полиции и прикрывал твои яйца так часто, что…
— Стал напоминать мою мамочку, — Флориан сжимает себе горло. — Ты достал своими правильными принципами.
— Тогда не будь ею. Или мозгов не хватает сообразить, что к чему?
Дефо выдавливает губами воздух, что несет сжиженный гнев и удивительно спокойным тоном, говорит:
— Рад, что, наконец, всё высказали друг другу. Мы оба выросли из этой дружбы. И кстати, тогда в больнице, когда ты был в отключке, я сказал твоей подружке, чтоб катилась к черту. Жаль, что я не обладаю нужным уровнем убеждения, раз она снова вернулась в твою жизнь и так дерьмово влияет на тебя.
Спина Флориана становится моим молчаливым собеседником, стоит ему двинуться на выход.
— Ты никогда не был мне другом, поступая так с Мэй и с другими людьми.
Он тормозит у двери и, вцепившись в лямку рюкзака, отвечает:
— Я просто хотел, чтоб ты был счастлив. А она и другие, тянули и тянут тебя вниз. Удачи в учебе, будущий профессор Моррисон!
Сильнейший хлопок и металлическая конструкция скрывает Дефо. Я сметаю фотки со стеллажа, и на грохот выглядывает Стив.
— Ты в норме?
— Да. — Я тяжело дышу и понимаю, что дружба длинною в двенадцать лет, ни черта не значит и у хорошего отношения есть срок годности. В мыслях вспышками пролетают воспоминания о домике на дереве, что построил отец Фло, озеро, где мы учились плавать, «Хоуп Крик», где он обдолбанный, полез к осам. И, конечно, наши бесконечные тусовки вдвоем. Сколько же повидал старенький «Бьюик Ривьера»…
— Думаю, сегодня, нам лучше не браться за музыку. Давай-ка завтра, со свежей головой.
Я не отрицаю, что мне надо развеяться и изгнать прочь, чертово чувство сожаления.
— Тогда увидимся завтра.
— Да, и постарайся, оставлять свои проблемы за порогом. Мне дорога моя репутация.
— Договорились.
Рукопожатие довершает сделку, и я ухожу со студии опустошенный до нуля и загруженный мыслями под завязку.
***
Танец Сирши возле шеста, в моем пьяном мозгу, кажется сказочным миражом. Я понятия не имею, как оказался в ее клубе и как оставил двести баксов под резинкой красных трусиков девушки. Перед самым закрытием, она выпивает со мной бутылку пива и вызывается проводить до дома. Я даю ей ключи от «Мерседеса» и очухиваюсь уже в собственной постели. Красотка сидит на мне с голыми сиськами и просит посмотреть на нее.
— Ты же вспомнил обо мне, не потому-что захотел трахнуться со мной, а потому-что скучал?
— Чего? — прикрываю ее грудь скомканной подушкой и хочу, чтобы сучка исчезла. — Тебе пора уходить.
— Не-а, я никуда не уйду без твоего сладенького члена. — Сирша смачивает тонкие губы языком и желает стянуть с меня рубашку, надетую поверх черной майки.
— Я сказал нет. Либо ты спишь рядом, как моя сестричка, либо сваливаешь.
— Но…Ты такой жестокий, Грэм.
Полуголая девчонка ложится по правую руку от меня и, обняв угол одеяла, моментально засыпает. Я тоже отключаюсь спустя пять минут, мечтая о том, что мне приснится Мэй. Только ее ангельский с огоньком образ, помогает расслабиться.