Запасная дочь
Шрифт:
— Пробовала — не выходит.
— Сосредоточься. Так, хорошо. Нырни внутрь себя, найди озеро, потом смерч. И пламя. Тихонько, медленно, тяни Огонь обратно. Только не перепутай резервы!
Даниэль запыхтела.
Огонь сопротивлялся, гудел, выпуская всполохи, и рассыпался искрами, но постепенно подчинялся, уменьшаясь в размерах. Пока совсем не исчез.
И стоило пламени опасть, как герцогиня бросила в Даниэль новое заклинание.
Стопроцентно смертельное заклинание остановки сердца.
Слишком быстро всё произошло, слишком маленькое расстояние, чтобы
Время растянулась, словно гуттаперчевое. Дани с ужасом смотрела, как в неё летит убийственное плетение, и как Дамиан, с искажённым от напряжения лицом, успевает в последнее мгновение его остановить.
Своим телом.
После чего сломанной куклой падает у ног Даниэль.
Огонь, Воздух, Вода вырвались наружу и бросились на Линей, ломая, выкручивая, сжигая. И спустя несколько мгновений на том месте, где стояла герцогиня, осталась лишь жалкая кучка мокрого пепла…
Но Даниэль ничего этого не видела.
С криком ужаса она бросилась к бездыханному телу мужа, упала на колени, обхватила его голову руками.
— Дамиан! Дами! Очнись! Нет!!!
Казалось, мужчина спал, и только бледное лицо и отсутствие дыхания указывали, что это не так.
Вне себя от горя, Дани тормошила его, гладила по щекам, целовала, орошая слезами.
— Дамиан! Дами! Мой Дами! Я не хочу тебя потерять! Давай же, ну, давай!!!
Недавняя инициация и два подряд всплеска, причём второй всеми тремя Стихиями, вычерпали её резервы почти досуха. И девушка, не жалея себя, выскребала остатки, пытаясь спасти мужа.
Дар автономен, но с пустым резервом почти невозможно воспользоваться семейным сокровищем. Вот и Дани безуспешно раз за разом пыталась пробиться к родовому дару.
Очень скоро у неё появились признаки магического истощения, перед глазами заплясали чёрные мушки, голова поплыла, руки задрожали, соскальзывая с груди Дамиана.
— Молчаливый, помоги!!! Почему я так легко тратила дар, когда это было не обязательно — на Релле, потом на Лайонела, но не могу его даже почувствовать, когда он так нужен для моего Дами? Мой любимый! Моё сердце! Зачем мне жизнь, если не будет тебя?
И что-то произошло.
Сначала она ощутила, как потеплели её руки, и сразу же прижала ладони к груди герцога.
— Да, вот так! Бери всё! Тяни мои годы! Не жалей, только дыши, только живи!!!
Мгновение.
Ещё одно.
Ещё.
И…
Толчок. Слабый, неуверенный.
Потом второй, уже сильнее. И третий.
Дани держала руки, перенаправляя дар, по её лицу текли слёзы, мокрыми каплями собирались на подбородке и падали вниз, на грудь Инквизитора.
— Испечь не вышло, тогда ты решила меня утопить? — слабый, но такой родной голос!
И Даниэль провалилась в темноту.
Эпилог
Релле поправил одеяло, провёл рукой по торчащему вихру правнука и растворился в воздухе, чтобы через мгновение материализоваться за тысячи айсов — в королевском замке.
— Алан, ты домой собираешься сегодня? Как ещё Даниэль тебя не погнала — не понимаю!
—
Да-да — Лотар Восьмой! Потому что в тот момент, когда Инквизитор произносил присягу, королевский артефакт засветился и изменил конфигурацию, тем самым признавая его не регентом, а следующим королём. Гаспару пришлось смириться — с магией не поспоришь.
Алан, конечно же, был не в восторге, и какое-то время от власти отбрыкивался. Но тут на новоиспечённого короля навалились дела, пришлось засучивать рукава и тащить этот воз. Так и втянулся.
А перемены оказались счастливыми не только для государства, но и для прежнего короля —
Гаспар живёт в своём замке, не зная забот. В любви и понимании с женой растит сына, и Лайонел делает большие успехи.
— Я-то понимаю. И Дани понимает, но вот Релле-младшему пока сложно объяснить, почему любимый папочка снова не смог почитать ему на ночь сказку! — ответил призрак.
— А ты не…
— Конечно, я снова тебя заменил! Но, Алан, не боишься, что когда у тебя, наконец, найдётся время на сына, тот уже научится обходиться без тебя?
— Всё-всё, понял! — его величество вскинул вверх обе руки, показывая, что признаёт, раскаивается и спешит исправиться.
Прадед в очередной раз с удовольствием прошёлся взглядом по брачной татуировке правнука.
И вспомнил тот день, когда Алан вернулся из Бахры с Даниэль на руках. Ух и перепугался же тогда трёхсотлетний призрак! До сих пор при одном воспоминании мороз по коже. Вернее, по всей сущности.
Знатный был переполох!
К счастью, обошлось. Можно сказать, диверсия герцогини не только ускорила процесс оздоровления общества, но и ускорила процедуру передачи власти.
Некоторые головы, конечно, полетели, но полетели за дело. Как на пользу государству пошла и перестановка среди наследников отдельных семей. Всё-таки последовательницы у графини нашлись — ещё три жёны подсунули мужьям прижитых от родственников «наследников». И обнаружился даже один последователь — барон де Унье, который заставил жену признать родным мальчика от его любовницы.
А как непросто было с реабилитацией Ассорбиторов?!
Выяснилось, что его первый правнук, Лотар Третий, пошёл на поводу у тёмной стороны своей души, решив на корню уничтожить любую угрозу правящей династии. По его задумке, все полимаги должны были принадлежать только роду Сантини. А как этого добиться, если двустихийники, трёхстихийники и даже универсалы — но последние совсем уж редкость — нет-нет, да появлялись в других семействах?
Но у семьи Сантини было одно преимущество — родовой дар, который защищал от выгорания и помогал Стихиям правильно развиваться без подпитки юного мага чужой силой. То есть полистихийники правящей семьи не нуждались в помощи взрослых для правильного формирования и инициации второго, третьего и четвёртого резервов.