Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы
Шрифт:
В ванной что-то загудело, и Peя крикнула:
– Тебе помочь, Ингела?
– Да… если можно.
Она вышла, через минуту вернулась и сообщила:
– Теперь все в порядке. Кстати, о возрасте: ведь мы с тобой почти ровесники?
Мартин Бек улыбнулся. Он привык к тому, что никто не давал ему пятидесяти лет, от силы – сорок пять.
– Правда, стариком я Свэрда не назвала бы, – продолжала Peя, – но со здоровьем у него не ладилось. Что-то серьезное было, он считал, что ему недолго жить осталось. Как раз перед тем, как переехать, ложился на обследование. Что ему там сказали, не знаю. В онкологической клинике лежал, а это, насколько я понимаю, ничего доброго не сулит.
Мартин Бек навострил уши: важная новость! Но тут опять хлопнула наружная дверь, и кто-то громко позвал:
– Peя!
– Здесь я. На кухне.
Вошел мужчина. Увидев Мартина Бека, он остановился, но она живо пододвинула ему ногой стул:
– Садись.
Мужчина был молодой, лет двадцати пяти, рост средний, телосложение обычное. Овальное лицо, русые волосы, серые глаза, ровные зубы. Одет в клетчатую рубашку, вельветовые брюки и сандалии.
В руке он держал бутылку красного вина.
– Вот, захватил по дороге.
– А я-то думала сегодня одним чаем обойтись, – сказала Peя. – Ладно. Доставай бокалы. Ставь четыре – Ингела стирает в ванной. – Она нагнулась, поскребла ногтями щиколотку, потом сказала: – Бутылка на четверых – маловато будет. Ничего, у меня кое-что припасено. Возьми одну в шкафчике, с левой стороны. Штопор лежит в верхнем ящике, слева от раковины.
Мужчина выполнил ее указания. Он явно привык подчиняться. Когда он снова сел, Peя представила:
– Надо думать, вы раньше не встречались? Мартин… Кент.
– Привет, – сказал Кент.
– Привет, – отозвался Мартин Бек.
Они обменялись рукопожатием.
Peя наполнила бокалы и крикнула:
– Ингела, как управишься, тебя тут вино ждет! – Потом озабоченно посмотрела на парня в клетчатой рубашке: – Какой-то ты кислый сегодня. В чем дело? Опять неудача?
Кент глотнул вина и спрятал лицо в ладонях.
– Peя, куда мне податься?
– Все еще без работы?
– И никакого просвета. Для чего я диплом получал, если мест свободных нет? Нет и, похоже, не будет.
Он потянулся к ней, хотел взять ее за руку, но она недовольно отодвинулась.
– Сегодня мне пришла в голову отчаянная мысль, – продолжал он. – Хочу знать твое мнение.
– Давай выкладывай свою мысль.
– Поступить в полицейское училище. Они всех берут, им не хватает людей. С моим образованием я вполне могу рассчитывать на продвижение, как только научусь бить по морде лиходеев.
– Тебе что, не терпится людей избивать?
– Будто ты не знаешь. Но ведь я могу сделать что-то полезное… Важно освоиться, а там можно попытаться изменить порядки.
– Между прочим, полиция меньше всего с лиходеями воюет, – заметила Peя. – А как ты думаешь кормить Стину и детей, пока будешь учиться?
– Можно взять ссуду. Я вчера узнавал, когда брал бланки для поступления. Вот, посмотри и скажи свое мнение. Ты во всем разбираешься. – Он вынул из заднего кармана несколько сложенных бланков и проспект и положил на стол. – Или ты считаешь, что это безрассудная затея?
– Да уж… К тому же вряд ли полиции нужны думающие люди, которые собираются перестраивать ее изнутри. А как у тебя анкета? С точки зрения политики?
– Я состоял одно время в «Кларте» [42] , больше ничего не было. А в училище теперь всех принимают, кроме явных организованных леваков.
Она задумалась, потом глотнула вина и пожала плечами:
– Что ж, попробуй… Вроде бы несуразная идея, а на деле может оказаться интересно.
– Меня ведь что беспокоит…
Он выпил, потом чокнулся с Мартином Беком, который пока предпочитал соблюдать умеренность.
– Ну, что тебя беспокоит? – Голос Реи выдавал ее недовольство.
42
«Кларте» (фр. clart'e – «ясность, свет») – международное объединение деятелей культуры, поддерживавших идеи коммунизма. Существовало в 1919–1928 годах. В начале 1920-х к нему присоединились и Скандинавские страны.
– Выдержу ли я, вот в чем вопрос. Служба-то какая…
Peя лукаво посмотрела на Мартина Бека; хмурое выражение на ее лице сменилось улыбкой.
– А ты спроси Мартина. Он у нас спец.
Парень недоверчиво поглядел на Мартина Бека.
– Ты правда смыслишь в этом деле?
– Немного. И могу подтвердить, что полиции позарез нужны хорошие люди. И в проспекте правильно сказано, что служба многогранная, можно специализироваться в разных областях. Если человек, например, увлекается вертолетами, или механикой, или организационными проблемами, или лошадьми…
Peя хлопнула ладонью по столу так, что бокалы подпрыгнули.
– Хватит чушь городить, – сердито сказала она. – Отвечай честно, черт дери.
К своему собственному удивлению, Мартин Бек ответил:
– Если вы согласны повседневно общаться с болванами и чтобы вами помыкали спесивцы, карьеристы или просто идиоты, можно выдержать несколько лет. Главное, не иметь собственного мнения ни по каким вопросам. А потом… потом, глядишь, и сам таким станешь.
– Да я вижу, ты не любишь полицию, – разочарованно сказал Кент. – Не верится мне, что дело обстоит так плохо. О полиции многие предвзято судят. А ты что скажешь, Peя?
Она рассмеялась – громко, от души.
– Попробуй, – сказала она наконец. – Сдается мне, будет из тебя хороший полицейский. Тем более что кандидатов на это звание, судя по всему, немного. Так что тебе успех обеспечен.
– Ты поможешь мне бланки заполнить?
– Давай ручку.
Мартин Бек достал ручку из внутреннего кармана пиджака.
Peя подперла рукой голову и принялась писать с сосредоточенным лицом.
– Это будет черновик, – объяснила она. – Потом перепишешь на машинке. Можешь моей воспользоваться.