Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете
Шрифт:
– Я предлагаю вам свою руку и сердце.
– Вы что, с ума сошли?.. – Воронцова вспыхнула, но тут же поняла, что обвинение в помешательстве является не слишком уместным ответом на первое в ее жизни серьезное предложение. Она смирила гнев и куда более сдержанно произнесла: – Мне кажется, вы нашли не самое подходящее время для признаний. Посмотрите, мы находимся в чужой стране. Я не знаю, что с нами будет завтра, а вы мне про руку и сердце.
– Анастасия Афанасьевна, неужели вы не хотите иметь подле себя верного друга?
– А вы что, до сих пор себя таковым не считали? – Настя испытующе посмотрела в его глаза.
– Я хочу сказать… – замялся Плахов, – на всю жизнь…
– Боже, вам не надоело?!
Глубокий вздох и ехидная усмешка стали окончательным ответом Семену Плахову. Анастасия предпочла закончить разговор и оставила его наедине с грустными мыслями. Луна по-прежнему печально-равнодушно взирала из-за портьеры.
Тем временем Бен пристроил за пазухой еще троих золотых питомцев. На каминной полке остался один – самый крупный, а потому самый желанный. И он бы, ей-богу, нашел ему уютное место под камзолом, если бы не рука с перстнем, что легла поверх его руки.
– Вы любите слоников? – заворковал помощник губернатора сэр Киттен.
Бен шутливо хлопнул ухажера по пухлой ладошке и манерно произнес:
– Да! С детства!
Киттен оценил игру, его лицо исполнилось сострадания к ближнему:
– Я так вам сочувствую, друг мой: оказаться на виселице, с петлей на шее… Сколько вам пришлось пережить волнительных минут!
– Да!
Киттен провел веером по локтю Бена, лицо которого преисполнилось печальной тоски.
– Это самое ужасное, что со мной было, – тяжелый вздох вырвался из пиратской груди. – Отправиться на казнь невинным, оставить этот бренный мир! Ужасно обидно. Чертовски неприятно!
– O-o! – вздохнул Киттен, ответный вздох передал всю глубину его чувств. – Расскажите мне, – англичанин взял Бена под локоток и потянул его от камина, – чем вы занимаетесь?
– Я врач. – Бен никак не мог оставить слона в одиночестве, поэтому вырвался из цепких объятий и вернулся к позиции, на которой у него все-таки оставался шанс стать обладателем уникальной коллекции губернатора, – Лечу людские души… от жадности. Облегчаю их… положение.
– Боже как интересно! – Киттен повернулся к Бену спиной и пожаловался тоном больного: – Вы знаете, у меня в последнее время побаливает спина.
Бен посмотрел на веер, которым "пациент" указал на очаг боли, потом опустил свой взгляд чуть ниже и сквозь зубы прошептал:
– Странно, что не задница…
– Что вы сказали?
– Ничего, ничего важного!
Киттен вдруг заметил в толпе одного из гостей.
– Здравствуйте, дорогуша! – заблеял козлик. – А вы – шалун! Вчера вы обыграли меня в карты и ушли. Смотрите, я обижусь.
Бен улучил удобный момент и схватил желанную статуэтку за ногу, он приложил всю силу своих мускулов, но слон словно врос в мрамор камина. Прикручен он, что ли? Бен попытался понять, в чем причина такого упорства, и потерял драгоценное время. Гость беседу с Киттеном не поддержал. Он лишь пожал плечами в ответ и продолжил разговор со своей спутницей. Поэтому не прошло и минуты, как Киттен вернулся к обворожительному мужчине, коего оставил страдать в одиночестве, и не покидал его уж до конца вечера. Посему Бену Андерсену так и не удалось довести свое предприятие до счастливого конца. И теперь было непонятно, кому улыбнется больший фарт: губернатору, у коего остался самый большой слон, или пирату, ставшему счастливым обладателем хоть и маленьких, но целых шести слоников. "Мы еще поторгуемся с судьбой!" – так утешил себя Андерсен, покидая гостиную губернатора.
Глава 3,
о мужской черствости, масонской настырности и английской находчивости
Утром следующего дня Ушаков призвал Плахова к себе и снабдил его следующей инструкцией:
– Вот что я скажу тебе. Вангувер – большой хитрец. Он прекрасно понимает, что ему сейчас на руку быть вдали от Европы. Не спускай с него глаз. Золота с собой у него нет. Постарайся выяснить, куда он его спрятал.
– Вы его видели? Легче отобрать золото у пиратов, чем понять, куда он запрятал казну масонов, – засомневался Семен.
Андрей Иванович, до этого расхаживавший по комнате, вдруг остановился и расхохотался. Его экспедитор и впрямь точно подметил характер человека, которым им пришлось заниматься: такого умного, хладнокровного и ловкого дельца редко можно встретить даже среди людей самой отчаянной профессии.
– Ха-ха! Вот здесь ты действительно прав. Ладно, попробую с ним потолковать еще раз. Я сегодня уеду. Будь осторожен. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда вы направились. Масоны могут появиться в любой момент. Будь наготове.
Закончив на этом сие короткое выступление, Ушаков вознамерился позавтракать, для чего они с Плаховым спустились в таверну на первом этаже гостиницы. Вся компания была уже там: Вангувер, Воронцова и Андерсен сидели за одним столом, Егорка притулился за соседним. При виде Его Светлости все встали. Ушаков подсел к Вангуверу.
– У вас все меньше и меньше шансов остаться в живых, – продолжил он начатый ранее разговор.
– С чего вы взяли, что я вам поверю? – невозмутимо откликнулся фокусник.
– Послушайте! Вашу семью арестовали, вы ее выкрали и вывезли вместе с золотом, которое хранил ваш отец. Золото это принадлежит масонскому ордену, который распустил свои щупальца, как спрут, по всему миру. Я предлагаю вам отнюдь не золотые горы, но возможность вывести из-под удара и себя и своих друзей. Сдайте золото, и вы вернетесь в свое родовое поместье.
– Я подумаю.
Тут в таверну вошел Федор, что-то шепнул Ушакову, после чего тот встал и направился к выходу. У самых дверей он обернулся и еще раз повторил Вангуверу: